Пророчество не лжёт (СИ)

А в это время бессловесные ассистенты, по кивку хозяина, перекладывали инструменты на импровизированном операционном столе и после застилали его одноразовой простыней. По их автоматическим действиям ощущалось, что они не совсем адекватные, да и вообще вряд ли когда-нибудь снова станут нормальными членами общества. Энакина это не удивляло только потому, что он знал почему эти бедняги стали такими, вернее, благодаря кому. Этому преступному красавцу, столь внимательно изучавшему сейчас его руку. Ведь именно на них хирург усиленно тренировался в своих трансплантациях. Изначально все эти несчастные, за исключением Миража, были отбросами общества, пьяницами и бывшими уголовниками, бомжевавшими на улицах Нижнего уровня. Артемис подобрал их, отмыл и вылечил, дав приют и работу, потребовав взамен очень мало, всего-то позволить вырезать себе все органы, причём, не сразу, а потом заменить каждый из них на клонированный. Согласились не все и не сразу, лишь после дозы психотропных средств соглашение было достигнуто. И производство заработало, ведь органы лучше росли в естественной среде и потому каждый раз, когда возникала необходимость создания органа на продажу, Артемис, без зазрения совести, опаивал кого-то из помощников психотропом и удалив его орган, растит в нем новый, на сбыт. Потом возвращает ему свой, либо оставляет изготовленный, если он получился бракованным. Всё это в сумме сделало из бедных работников бессловесных рабов, получавших жалкий процент от сделок Фаула. Остальные деньги врач спускал на исследования и на психотропные препараты. Энакин невольно переведернулся:

«Асоке бы это не понравилось, она ненавидит рабство» — подумал юноша и поморщился, Артемис воспринял это за свой счёт.

— Не переживайте так, я думаю, ваша проблема легко решится — успокоил его Артемис, коснувшись другой рукой плеча юноши — Вот только возьмём образцы крови и тканей. Мираж! — громко позвал он клона, тот мигом материализовался и даже держал в руках нужные пробирки и одноразовые шприцы с длинными иглами.

— Слушаюсь, хозяин — сказал он и даже подобострастно поклонился.

— Отлично, дорогой, возьми все пробы и поставь в аппарат — велел Фаул, совершенно перестав стесняться присутствия Энакина.

Тот приблизился к пациенту и принялся за дело. Скайуокер отвернулся и закусил губу. Ничего, многие за правду и не такое терпели. После всего этого пробирки поместили в аппарат и велели подождать примерно час. Энакина отвели в помещение рядом с операционной, маленькую узкую комнату, бывшую прежде электрощитовой, Мираж отправился с ним, показать место, где ему предстояло провести ночь. Там была узкая кровать и небольшой стол, где уже стоял принесённый другим помощником обед.

— Я не привык есть в одиночестве — осторожно сказал Энакин — Составите мне компанию?

— Хозяин может не позволить мне этого — автоматически ответил клон — Но я спрошу.

— Отлично, только не ешь ничего за своим обедом и не позволь другим ничего съесть — напутствовал Скайуокер и проводя перед его лицом рукой, добавил — Но, чтобы хозяин думал, что вы поели.

Разум клона, казалось, давно уже убитый психотропами и операциями нехотя впустил в себя лучик света, который, проникнув туда, помимо воли начал творить там, что хочет. А хотел он того, что хозяин этого разума настолько уже не рассчитывал получить, что предпочёл думать, что ему это самому уже не надо. Думал так...

— Я не стану есть и другие тоже не будут — сказал клон и вышел, чтобы через некоторое время вернуться и сесть напротив пациента. Артемис не возражал, думая, что накаченный наркотиками Мираж вряд ли может представлять опасность, он же не видел, как все четверо служащих опрокинули похлёбку себе запазуху, дождавшись пока она остынет. После этого Энакин надеялся, что поговорив с Миражем, он сможет заставить его поверить себе и настроив других против Фаула, дать нужные показания.

— Мираж, скажи мне — начал юноша проникновенно — Тебе нравится такая жизнь? Как бы ты жил, если бы мог выбрать?

Клон надолго замолчал, с явным трудом заставляя заторможенные мозги шевелиться:

— Я хотел бы жить на природе, в большом доме, иметь семью, но кому я нужен такой?

Последняя фраза вырвалась с горьким вздохом. Чувствовалось, что он давно уже не верил сам себе и только ждал, что тихой и безболезненной смерти.

— Зачем же ты позволяешь делать с собой такое? Думаю, ты не один думаешь так, твои товарищи...они тоже явно мечтают не о том, чтобы быть подопытными кроликами этого сумасшедшего. Спроси у них, я уверен, что ответ будет таким же, как твой — продолжил Энакин его убеждать.

— Я не знаю, у нас не принято общаться — с сомнением сказал Мираж, думая о чем-то своем.

— Раньше было не принято — возразил тут же Скайуокер — Но, думаю, сегодня они станут более откровенны. Поговори с ними, пока Артемис занимается моей рукой. Времени будет достаточно.