Пророчество не лжёт (СИ)

— Поздравляю тебя, моя девочка, я знал это — прочувствованно произнёс Шон и крепко прижал к себе свою милую Соку, такую маленькую, но уже такую решительную и упорную. Она в ответ крепко обхватила отца за шею, с удовольствием прижимаясь к нему, впитывая родное тепло. Асока была так рада в эту минуту, что совсем не заметила, что лицо любимого папы стало ужасно грустным, а в глубине больших голубых глаз, окружённых сеточкой морщин притаились слезы. Не каждому эта победа принесла одну только радость, для кого-то она будет означать ещё и большую боль.

====== Глава 7. Береги себя, родная ======

Сделка состоялась в точности, как было задумано. Уотто получил вожделенный кар, на который давно облизывался, джедаи — возможность починить корабль, а Асока — желанную свободу от гнетущего рабства. Один только Себульба недовольно скрипел зубами, с угрозой тряся загипсованными конечностями в сторону победителя, но никто не обращал на него внимания, все были поглощены всеобщим ликованием, ведь не каждый день побеждал такой юный участник. «И такой способный» — добавляли от себя многие, не совсем понимая в чем именно заключена эта способность и чему эта девочка обязана ею. Но, к счастью, были и те, кто понимал, и они сейчас шли рядом с Асокой, спешившей домой, чтобы собраться, ведь, как было решено, сразу после гонок она отправится вместе с джедаями на далёкий и неведомый Корусант. Девочка шла, не разбирая дороги, ведь мыслями она была уже отсюда далеко, за миллионы тысяч парсеков от этого пыльного шара. Тогрута уже видела перед глазами всю ту обстановку Храма, о которой ей успели немного рассказать. Уже представляла себя в настоящей джедайской одежде и со знаком отличия, свойственном ученикам. Уже вела мысленные дискуссии с учителем, видевшиеся ей почему-то не серьёзными, а уютно-шутливыми, как будто она говорила с папой. И вдруг, подумав об этом, Тано резко остановилась и словно обо что-то запнулась, тяжёлая истина дошла до неё в несколько быстрых шагов и как острое лезвие топора, упало на голову. Она вспомнила цену, которую ей придётся заплатить за мечту своей жизни. Должна будет заплатить, ведь иначе нельзя. И потому первое, что девочка сделала, влетев в дом, это бросилась к своему отцу и, схватив его за руки, посмотрела в его лицо, чтобы резко выпалить, встречаясь своими пытливыми глазами с его, усталыми и грустными:

— Папа! Разве ты не можешь полететь с нами? Разве ты останешься здесь?

Шон Тано едва не вздрогнул от тяжёлой душевной боли, которая всё равно пронзила его сердце, при этом безотчетном порыве дочери, как он ни старался морально подготовить себя к неизбежной разлуке с ней. Казалось, мужчина сумел уже убедить себя в том, что так будет лучше. Да, ему будет очень плохо и очень тяжело без своей девочки, но так надо, во имя её будущего. Ведь там, в Ордене, она сможет получить много больше, чем здесь, на этой серой скучной планете. Так нужно, и он справится, сумеет отпустить её для новой жизни. И вот теперь все эти убеждения готовы были рухнуть из-за одного только этого взгляда. Из-за этих милых и таких умоляющих глаз той, кому он был так необходим несмотря ни на что. И сейчас Асока поняла это. Поняла то, что никакая мечта не стоит того, чтобы потерять самое главное в жизни любого человека — любовь родного человека, его тепло и единство их душ. Как же остро и небывало сильно захотелось сейчас Шону обнять свою дочь и сказать, что никуда она не полетит и останется с ним. Что никуда он её не отпустит. И уже готов был сделать это, всего секунда прошла прежде, чем мужчина собрался сказать об этом, но...вместе с этой секундой прошёл и момент слабости и даже, как ему самому показалось, эгоизма, и тяжело вздохнув, пересиливая себя, мужчина в последний раз прижал Асоку к своей груди и, стараясь говорить спокойно и ровно, произнёс:

— Девочка моя, так нужно, это единственная возможность воплотить в жизнь твои надежды на будущее, здесь, со мной, ты никогда не сможешь этого сделать.

— Но, папа, со мной же тогда не будет тебя. Я буду там одна, как плохо и тяжело станет мне без тебя. Без твоей любви — выкрикнула Асока в отчаянии, снова взяв отца за крепкие мозолистые руки, готовая в любой момент полить их слезами.

— Асока, милая моя, ну не стоит, право не нужно плакать — немолодой труженик и сам готов был уже расплакаться, так невыносимо было ему смотреть на полные горя и слез глаза своей любимицы — То, что мы не будем больше вместе ничуть не уменьшит нашей любви, я буду, любить тебя так же, как и до этого. Я не перестану думать о тебе, а каждый раз, глядя на небо, и видя пролетающие корабли, буду передавать тебе привет. А потом, если ты будешь хорошо учиться, тебе позволят прилететь сюда. Я стану ждать этого момента.

— Папа, но ведь ты останешься тут, а я буду там — возразила Асока, но уже не так уверенно как до этого.