Пророчество орла

Макрон не без удовлетворения оглядел залив. Другая трирема погружалась в воду, на виду оставались только надстройки да языки пламени, все еще пожиравшего остатки упавшего с мачты паруса. В гавани полыхало еще шесть судов, а на двух подожженных кораблях пираты, высадившись, потушили пожар, хотя урон их оснастке был нанесен такой, что та нуждалась в многодневном ремонте. Половина пиратского флота была в той или иной степени выведена из строя, а те корабли и люди, которые уцелели, клюнув на наживку, не спасались бегством, а ожесточенно атаковали силы Макрона. Веспасиан по прибытии одолеет их с легкостью. План префекта осуществлялся успешно, хотя казалось, что Макрон и его соратники будут принесены в жертву этому успеху. Центурион уже отдал приказ командирам: если враг будет одолевать, поджигать свои суда и отводить людей на те, которые пока еще в руках римлян. Правда, подумал он с мрачной усмешкой, когда пираты прорвутся на наш последний корабль и он тоже будет подожжен, каждому придется спасаться, как кто может, за бортом. А лекарям, что хлопочут возле раненых, придется позаботиться, чтобы бедняги не достались ни пиратам, ни огню.

— Командир! Центурион Макрон! Командир!

Громкий зов перекрыл шум битвы, лязг оружия и стоны раненых, и Макрон обернулся на голос. Оптион, командовавший расчетом катапульты, махал руками, стараясь привлечь его внимание.

— В чем дело? — крикнул Макрон, но у него так пересохло горло, что получился лишь невнятный хрип. Он сплюнул, прокашлялся, приложил руки ко рту и крикнул снова:

— Что у тебя?

— Вон там, командир! Взгляни!

Оптион указывал в сторону мыса. С палубы центурион не видел ничего, кроме моря, однако пираты на своих кораблях тоже поворачивались туда, в сторону отрытого моря, а спустя несколько мгновений тишины над водой прокатились крики злобы и отчаяния. Нахмурившись, Макрон снова всмотрелся в море, уже понимая с радостью и надеждой, что увидели там враги.

И в этот миг из-за мыса появился нос боевого корабля, а следом — и его корпус, щетинящийся вспенивающими воду веслами. Над палубой высилась мачта с установленным под углом, наполненным ветром красным парусом. И там, в центре паруса, даже на таком расстоянии угадывался силуэт римского орла.

Глава тридцать девятая

Когда перед триремой открылась панорама залива, у Веспасиана потеплело на сердце. Макрон и его люди поработали на славу. Значительная часть пиратских судов была уничтожена или повреждена, а остальные сгрудились вокруг кучки кораблей, где еще шла ожесточенная битва. А значит, как понял префект, хотя бы часть отправленных им на это опасное задание людей еще цела. Он глубоко вздохнул и улыбнулся, чувствуя, как отпускает чувство вины за то, что Макрон и его люди были фактически принесены в жертву. Пираты тоже завидели его приближение и, прекратив атаковать корабли Макрона, разворачивались навстречу новой угрозе. Но по мере того как в залив входило все больше и больше римских боевых кораблей, их решимость к сопротивлению сходила на нет. Времени на то, чтобы организовать оборону, уже не было, и пиратам оставалось лишь с нарастающим ужасом смотреть на приближающиеся к ним галеры императорского флота. Большая часть охваченных паникой морских разбойников устремилась искать спасения на берегу, и лишь немногие командиры, поняв, в чем их единственный, хоть и слабый, шанс, направили свои суда римлянам навстречу, приказывая грести изо всех сил в надежде проскочить горловину и вырваться из гавани, пока ловушка не захлопнулась окончательно. Веспасиан указал на них одному из своих младших трибунов.

— Передай сигнал второй эскадре бирем: перекрыть им путь. Ни один пиратский корабль не должен ускользнуть.

— Есть, командир!

Вскоре шесть бирем развернулись наперехват, тогда как остальной флот вошел в гавань и, поскольку ветер здесь уже не заполнял паруса, продолжил движение на веслах. Над водой неслись радостные крики с кораблей Макрона. Некоторые моряки и бойцы Веспасиана отвечали на приветствия, но большинство взоров было обращено к берегу, куда им предстало высадиться. Там находилось немало пиратов, пока не принимавших участия в битве, со свежими силами и готовностью сразиться. Командиры поспешно строили их, чтоб обрушиться на римлян сразу при попытке высадиться.