Пророчество орла

Через некоторое время по дороге к воротам направился маленький отряд. Впереди шел трибун с трубачом, время от времени выдувавшим две ноты, предупреждая защитников о приближении парламентеров. Над парапетом появились удивленные лица. Остановив своих людей на расстоянии выстрела из пращи от ворот, Веспасиан сложил ладони у рта и громко крикнул:

— Есть там Телемах? Телемах!

Сначала ответа не последовало, и он даже подумал, не погиб ли пиратский главарь в бою. В этом случае его попытка провести переговоры была бы обречена на провал. Однако, пока Веспасиан размышлял о такой возможности, над воротами появился рослый мужчина.

— Я Телемах, — крикнул он по-гречески. — Чего ты хочешь, римлянин? Тебе еще не поздно сдаться на мою милость!

Защитники крепости расхохотались, да и сам Веспасиан улыбнулся, оценив смелую попытку пирата поднять боевой дух своих людей. При других обстоятельствах человек с такими выдающимися лидерскими способностями мог бы найти применение на службе Империи. Но Телемах предпочел пиратскую стезю, и, стало быть, его ждет неминуемая смерть. Веспасиан повернулся к центуриону Миницию.

— Выведи Аякса вперед. Так, чтобы его было хорошо видно.

Тот вытолкал пленника, поместив его перед префектом и его эскортом, а сам, стоя позади и заломив руки Аякса за спину, шепнул ему на ухо:

— Только не пытайся вырваться и убежать. Я тебя мигом выпотрошу.

Веспасиан шагнул вперед и встал рядом с Аяксом.

— Телемах! Твой сын у нас. Он останется в живых, если ты сдашься и велишь сдаться твоим людям.

Над цитаделью повисло гробовое молчание. Потом снова заговорил Телемах.

— Эй, римлянин, ну, сдадимся мы, а дальше что? Распятие? Лучше уж умереть в бою, защищая свои дома, чем на ваших крестах.

— Ты, Телемах, умрешь неизбежно, так или иначе. Но твои люди и твой сын останутся в живых. Конечно, будут обращены в рабство, но останутся в живых, если ты откроешь ворота до рассвета, когда мои люди начнут штурм. Если откажешься, Аякс будет распят на этом самом месте, а когда мы захватим вашу цитадель, пощады не будет никому. Что ты на это скажешь?

— Отец! — закричал Аякс, пытаясь вывернуться из хватки Миниция. — Не…

— Заткнись! — рявкнул центурион, врезав ему по почке.

— Римлянин! — закричал Телемах. — Только тронь его еще, и клянусь, я…

— Ничего ты не сделаешь, — перебил его Веспасиан. — Ничего, кроме того, что требую я. А я требую сдачи.

Последовала краткая пауза, а потом столь же краткий ответ:

— Нет!

Именно этого префект и опасался. Сердце его сжалось при мысли о человеческих жизнях, которые придется принести в жертву упрямству пиратского вожака. Он поднял взгляд на стену.

— Как знаешь. Я вернусь на рассвете с твоим сыном, и ты еще один раз, последний, услышишь предложение сдаться. Даю тебе слово — если ты его примешь, и Аякс, и все твои люди останутся живы. — Он уставил в сторону Телемаха палец. — До рассвета!

Веспасиан повернулся и двинулся обратно, знаком велев Миницию увести пленника.

— Обратно на трирему его и держать под надзором!

— Есть, командир!

Миниций развернул Аякса и толкнул вперед. Тот оглянулся, бросив на отца последний, отчаянный взгляд, и весь маленький отряд зашагал обратно к римским позициям.

Миновав караулы из бойцов корабельной пехоты, Веспасиан в сопровождении трибунов без промедления направился в командный шатер, где уже, в большинстве своем, собрались на инструктаж уставшие после дневного боя командиры. Он не собирался задерживать их дольше, чем это было необходимо для обеспечения подготовки к завтрашнему штурму, однако присутствие было обязательным для всех, кроме получивших серьезные ранения. К числу каковых принадлежал и Вителлий.

Как и надеялся Веспасиан, трибун, оказавшись в гуще схватки, не уберегся от удара, хотя, к сожалению, пират не вполне оправдал надежды префекта: удар пришелся по шлему, соскользнул и разрубил трибуну плечо, о чем тот не преминул во всех подробностях поведать Веспасиану вскоре после того, как командующий флотом сошел на берег. Плечо было обмотано окровавленными бинтами, и раненый еле держался на ногах, однако его жизни, увы, похоже, ничто не угрожало.

Веспасиан вошел в шатер, и все собравшиеся центурионы и триерархи устало поднялись на ноги. Он проследовал к своему раскладному столу и сел за него.

— Спасибо, уважаемые. — Префект помахал рукой, давая подчиненным знак, чтобы те садились, и с теплой улыбкой продолжил: — Прежде всего, спасибо за проделанную нынче днем работу. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы высшие власти в Риме узнали о проявленной вами доблести и воинском умении. Особо хочу выделить действия центуриона Макрона. Прекрасная работа!

Он указал кивком на центуриона, который смущенно заерзал на скамье.

— Но увы, — продолжил Веспасиан, — дело еще не завершено. Телемах и некоторые из его приспешников живы. Эту недоработку я намерен устранить до конца завтрашнего дня.