Пророчество Предславы

И опять ополченцы отступали вдоль улиц от костра к костру. Но потерь они сейчас несли куда меньше — учились понемногу. Зато горожане гибли сотнями. Они встречали жутких созданий в каждом переулке, в каждом дворе, в каждом доме. Сажали врага на вилы, у кого были вилы, рубили топорами, кололи пиками. Но твари заходили со спины, и сопротивление захлёбывалось в крови.

Борису, под началом которого оказалось теперь полсотни человек, можно сказать повезло. Он со своими людьми сражался на правом крыле, и сбоку их прикрывала стена. С неё, отступая вслед за ополчением к Власьевским Воротам, били лучники. Горожане лили смолу и швыряли камни. Мерзкие тушки усеяли всё пространство, медленно оставляемое защитниками. Но вражье воинство казалось неисчерпаемым. Сколько бы бестий ни срубили люди, на месте убитых тут же появлялись новые. Дело шло к тому, что у защитников просто не хватит сил.

Сокол выдохся одним из первых. Теперь он лишь изредка вмешивался в сражение, приходя на помощь тем, кому угрожала опасность. Один-два удара и чародей отступал за чужие спины, переводя дух. И пока отряду удавалось обходиться без потерь.

Но тут случилось непредвиденное. К безмозглым тварям пришли на помощь те самые призрачные всадники, что лютовали в посаде. Мало кто сумел разглядеть их во всех подробностях, а тот кто сумел почти сразу погиб. Небольшим числом, но разом, новый враг ударил в стык между отрядами Бориса и Данилы. Людское оружие не причиняло призракам ощутимого вреда, и защитников смяли в одно мгновение.

Всадники отошли также внезапно, как появились. Но дело своё сделали. Оборона рухнула. Поток двухвостых бестий устремился в прорыв, и скоро оба отряда оказались в окружении.

Вот тут-то и сказалась выгодность положения Бориса.

— Отходим на стену! — приказал он.

Поднявшись по ближайшему всходу, отряд продолжил отступление по гребню стены. Левому крылу ополчения, что билось под руководством Мартына, тоже удалось, пусть и с потерями, прорваться к Крому.

Данила же попал в ловушку. С полусотней воинов он медленно отходил к торговой площади. Спотыкаясь на развороченных мостовых, люди насколько возможно пытались удержать строй. Но быстрые твари обошли отряд, и навалились со всех сторон. Поняв, что пробиться к своим не получится, Данила приказал запалить торговые ряды.

Ополченцы подносили факелы к сухим клетям, бросали горящие головешки в высаженные двери и окна, и скоро по всему торгу занялся нешуточный пожар. Пламя быстро охватило деревянные постройки. Лавки и амбары полыхнули так, что стоять возле них стало невозможно. Жар обжигал горло и грудь, дым выедал глаза. Но благодаря пожару туман рассеялся, и двухвостые принялись растерянно метаться меж огненных завес.

Сорвав с лица пропитанную уксусом повязку, Данила кинул клич. Ополченцы последовали примеру сотника, бросились вперёд, вступая в последний бой.

Под натиском людей и огня твари на время отступили. Обожжённые глотки горожан орали какую-то песнь и смолкали, когда до них добирались острые зубы. Но и бестий погибло немало. Ополченцы проигрывали схватку достойно.

В какое-то мгновение Данила понял, что остался один. Все его товарищи пали, а он не сразу заметил этого, зайдя вперёд дальше всех прочих. Теперь он медленно пятился, отбиваясь саблей. Пятился до тех пор, пока языки пламени не принялись лизать его спину. Кожаная куртка задымилась, а Данила, будто не замечал огня.

Но вот, проскочив под саблей, шустрая тварь вцепилась ратнику в ногу и тут же увязла зубами в толстой коже штанов. Три других разом бросились на человека. Двух он успел срубить, а третья сжала свои челюсти на запястье. С хрустом сломались кости, и дикая боль заставила воина выронить оружие. Выхватив нож, он попытался защищаться левой рукой, но всё больше и больше двухвостых вгрызалось в плоть. Вот уже добрались и до горла, и до лица. Теряя сознание, увешанный тварями Данила, с диким рёвом оттолкнулся и рухнул спиной в горящий проём амбара. Искры взметнулись ввысь. Всё было кончено. Он не позволил себя сожрать, утянув в смерть своих погубителей. Он выиграл эту схватку. И горящий торг стал погребальным костром героя.

Никто кроме Сокола не видел этого великого подвига, а чародею тогда было не до рассказов.

Застенье пало.

Набатный колокол пробил дважды.

* * *

В Довмонтовом Городе выходящих из боя людей встречал порученец воеводы. Он передавал приказ — ополчению, не задерживаясь, отойти в Детинец на отдых. Довмонтову Стену предстояло оборонять уже дружине. Ратники, измученные многочасовым боем, не возражали. Только отряд Мартына, проведя тут же на месте сходку, уходить отказался.