Пророчество Предславы

— Хочешь выторговать жизни этих обреченных людей? — прохрипел всадник. — Они не стоят того. Отдай змеевик и сможешь уйти беспрепятственно.

— А то, что? — спросил Сокол как-то даже не по-стариковски, с вызовом.

Он не боялся никого и ничего. Ну, или почти ничего. Таких, как этот Мститель, уж во всяком случае.

Полководец молчал, его свита стояла в отдалении, крылатые твари продолжали кружить над стрельницей, не думая нападать. Мир не перевернулся. Небо не наказало чародея за дерзость. И он принялся развивать успех.

— Ты не можешь ничего сделать со мной, Мститель. И ты не получишь змеевик. А с твоим господином я ещё встречусь. И не думаю, что ему доведётся и дальше топтать землю после нашей встречи. Богам не положено ходить по земле. От этого у них случаются неприятности.

Предводитель взялся было за шестопер, но тут же опустил руку.

— Эта вещь у тебя не по праву, — прохрипел он, но в голосе его уже не наблюдалось прежней уверенности. — Ты должен вернуть змеевик законному хозяину.

— Ошибаешься, трупоед. Его передал мне последний владелец. Передал сам, без принуждения. А то, что я не попал при этом под власть твоего хозяина, так то ваша с ним беда. Не моя. Но ты подумай как-нибудь, на досуге, почему так случилось. И нет ли в этом какого намёка.

Тем временем, оставшихся без поддержки двухвостых, выбили из Детинца. Воевода не полез в охваченный огнем захаб, но повёл своих людей к воротам по стенам. Одновременно с ним, с Персей в башню ворвался отряд Бориса. Калика, неистово размахивая посохом, походя уничтожил двух выскочивших наперерез призраков, после чего дружинники беспрепятственно достигли верхнего яруса.

— Этот камень? — спросил, задыхаясь, Борис.

— Тот самый, — подтвердил один из ратников. — Он не укреплён, нужно только подтолкнуть.

Дружинники засунули в щель клинки, упёрлись плечами, надавили разом. Камень качнулся.

— Ещё разок!

Под мерное уханье, камень раскачивался всё больше и больше.

Чёрный всадник заметил-таки оплошку. Рванулся к воротам, бросив бесполезный разговор с Соколом. Но опоздал. Последний раз качнувшись, огромная глыба сорвалась вниз. Рухнула прямо на мост и, с треском преломив его, исчезла в водах Гребли. Навстречу поднялся громадный столб воды.

Враг прохрипел какое-то ругательство. Ударил тяжёлой ладонью коня, и тот унёс хозяина в мрачное, укутанное туманом чрево захваченных городов. Вслед за полководцем всё его воинство отступило в разорённый Довмонтов Город, где и затихарилось на время.

А защитники Детинца встретили новый успех радостным криком. С Троицкой звонницы разлился над городом весёлый колокольный перезвон.

* * *

Наступило затишье. Кочан использовал передышку, чтобы собрать совет. Сделать это оказалось несложно: Калика, Сокол, Борис, несколько уцелевших бояр да сам воевода — вот и всё, что осталось от прежнего совета. Сгинул в огне Данила, пропал, унесённый потоком Мартын, погибли новгородцы, посадские сотники, а сними множество ополченцев, дружинников и просто людей.

— Призраков этих нам не одолеть, — начал Калика. — Про хозяина их и не говорю.

Священник вздохнул.

— Уходить надо.

— Чего ж не одолеть, если мы вон их как приложили, — возразил Сокол.

— Ты скольких на стрельнице срубил?

— Троих.

— И я троих, да на воротах еще двух, итого восемь. А их больше сотни. И тогда не ожидали они от нас такой прыти, а теперь готовы будут. Навалятся скопом, и не поможет ни посох, ни меч. Вдвоем от сотни нам не отбиться.

— Эх, сюда бы пару колдунов мещёрских, Ушана да Вармалея, — произнёс чародей и спросил у Калики. — А что твои братья святые, не могут помочь — иконы там выставить, хоругви; водой святой побрызгать, ладаном подымить, молитвы прочитать, символ веры?

— Тут не в вере дело, а в посохе. Такого нет больше у церкви. Не справится нам с ними. Если только ты, чародей, еще какого чуда не сотворишь.

— Чудес не бывает, — рассердился Сокол. — Ведьм надо было меньше сжигать братьям твоим святым, может и справились бы.

Воевода, как и архиепископ, пребывал в удрученном настроении. На победу он не надеялся, но мысль о сдаче Персей не укладывалась в голове. Да и некому было сдаваться. Не требовал враг ни ключа городского, ни откупа; не брал пленных, не грабил добро. Тупо уничтожал всё и вся.

— Надо сражаться, — наконец, произнёс Кочан. — Но подумать заранее об отходе будет нелишним.

С ним согласились бояре, дружинный сотник. Положение и им казалось безрадостным. В общем, большинство совета склонялось к отступлению. Другое дело как отступать из окружённого города?

— Через реку и в Завеличье, — предложил Калика. — А мы с чародеем вас прикрывать будем.

— Нет, не выйдет, — возразил воевода. — От летучих тварей вы не прикроете, даже если на лодках пойдём. И от призраков не отмашемся. Да и нет столько лодок-то.

— Ну, тогда врассыпную, — предложил Скоморох. — И каждый сам за себя.

На него посмотрели с осуждением, как смотрят бывалые вояки на несведущего в вопросах воинской чести крестьянина, хотя определенный смысл в словах скомороха имелся.