Пророчество Тиеобы

Случилась необыкновенная вещь. Я обнаружил, что смог войти в её тело. Это весьма трудно объяснить, но в течение длительного времени, пока я слушал и наблюдал, я был Лабинолой.

Я понимал абсолютно всё, что говорилось, и когда Лабинола объявляла свой приговор, я был полностью согласен с её решениями.

Я слышал, как в ропоте толпы отражалось восхищение её мудростью, и ни разу она не повернулась к Ксинолини, и никогда не спрашивала его совета. Я чувствовал, как меня наполнила великая гордость от осознания того, что я был этой женщиной в другой жизни, и

В это время я ощутил чувство лёгкого покалывания, которое начал узнавать.

Всё опять исчезло, и потом я оказался в самой роскошной из спален. Она оказалась спальней Лабинолы, которая, полностью обнажённая, лежала на постели. Три женщины и два мужчины вертелись поблизости. Когда я приблизился, то увидел её лицо, по которому ручьями катился пот, и обезображенное родовой болью. Женщины ― акушерки, и мужчины

— Самые выдающиеся доктора королевства, казались озабоченными. Ребёнок шёл ягодицами, и Лабинола уже потеряла много крови. Это был её первый ребенок, и она была обессилена. В глазах акушерок и докторов был очевиден страх, и я знал, что Лабинола уже поняла, что умрёт.

Сцена передвинулась во времени на два часа вперёд, и Лабинола только что испустила свой последний вдох. Она потеряла слишком много крови. Ребёнок тоже умер, задохнувшись до появления на свет. Лабинола, это милое создание двадцати восьми лет, такая красивая и добродетельная, только что высвободила своё астральное тело ― моё астральное тело ― чтобы жить ещё одну жизнь.

Уже появились последующие сцены, показывающие другие жизни на других планетах – в роли мужчин, женщин и детей. Дважды я был нищим-попрошайкой и трижды

— Моряком. Я был водоносом в Индии, золотых дел мастером в Японии, где я дожил до девяноста пятилетнего возраста; римским солдатом; чернокожим ребёнком в Чаде, в возрасте восьми лет сожранным львом; индейцем-рыболовом на Амазонке, умершим в сорок два года и оставившим двенадцать детей; вождём апачей, умершим в восемьдесят шесть лет; несколько раз фермером-крестьянином: на Земле, а также на других планетах; и дважды – аскетом-отшельником: в горах Тибета и на другой планете.

За исключением того, когда я был Лабинолой, королевой, правительницей одной третью планеты, большинство моих жизней были весьма скромными. Я видел сцены из всех моих восьмидесяти предыдущих жизней, некоторые из которых произвели на меня глубокое впечатление. У меня нет времени описывать их все подробно в этой книге, так как только они заняли бы целый том. Может быть, однажды я напишу его.

В конце “представления” у меня возникло впечатление движения назад по “туннелю”, и когда я открыл глаза, Тао и трое Таори доброжелательно улыбались. Когда было установлено, что я и в самом деле вернулся обратно в свою теперешнюю шкуру, глава обратился ко мне со следующими словами:

— Мы хотели показать тебе твои прошлые жизни, чтобы ты мог заметить, что они меняются, как будто прикреплены к колесу. Поскольку колесо заставили вращаться, любая его точка, которая находится наверху, скоро окажется внизу, это неизбежно, понимаешь?

Однажды ты нищий, а потом ты можешь стать королевой, как Лабинола, которая, конечно, не только находилась на вершине колеса, но и многому научилась, и очень помогала другим. И тем не менее, во многих случаях нищий научится столь же многому, что и король, а в некоторых случаях он научится намного большему.

Когда ты был отшельником в горах, ты помог гораздо большему числу индивидуумов, чем в большинстве своих других жизней. То, что больше всего засчитывается ― это не внешний вид, а то, что стоит за ним.

Когда твое астральное тело берёт очередное физическое тело, то это ― просто для того, чтобы узнать больше, и ещё больше …

Как мы тебе объяснили, это ради твоего Высшего Я. Это ― процесс непрерывного очищения, который может происходить столь же эффективно как в теле нищего, так и в теле короля или шахтёра. Физическое тело – всего лишь инструмент. Долото и молоток скульптора ― инструменты; сами по себе они никогда не достигнут красоты, но в руках художника они вносят в неё свой вклад. Замечательную статую нельзя было бы создать голыми руками художника.

Тебе всё время надо иметь в виду это основное положение: астральное тело во всех случаях должно подчиняться Всеобщему Закону, и, как можно ближе следуя природе, оно может достичь конечной цели наискорейшим путём.

С этими словами Таори вернулись на свои места, а мы ― на наши.

Пока я пребывал в доко, солнце село, однако они не сочли нужным объяснить светящуюся окружающую среду, которая давала нам возможность видеть внутри доко на расстоянии, по меньшей мере, пятнадцати метров.

Мое внимание по-прежнему было сосредоточено на Таори. Они смотрели на меня с добротой, окружённые золотистым туманом, который становился всё более и более густым, и в котором они исчезли ― в точности так же, как и во время моего первого посещения.