Пророчество

— Вроде бы нет. Он вел себя странно. Прочесывал полку за полкой с такой скоростью, словно за ним адские псы гнались. А стоило мне отойти, пытался отворить дверь во внутренние помещения, где Джон хранит свои секретные книги. Слава богу, ту дверь Джон запер и ключ забрал с собой. Этот человек еще и стены простукивал, словно тайник искал. Похоже, он и в каминную трубу руку засунул. Сама я не видела, но, когда он уходил, заметила, что рукав у него весь в саже. — Она чуть было не рассмеялась, припомнив такое зрелище.

Мы с ней оба знаем, что Ди хранит некоторые бумаги в ларце, спрятанном в стене каминной трубы, так что этот человек — кто бы он ни был — искал что-то вполне определенное и заранее собрал сведения о тайниках в доме доктора Ди.

— Долго ли он тут пробыл? Как вам показалось, он был удовлетворен, нашел, что искал?

— Сколько вопросов сразу, доктор Бруно! — Джейн пыталась отшутиться, но в ее голосе слышался страх, и она теснее прижимала к себе младенца. — Он оставался тут до обеда и даже в послеобеденное время, будто не замечал, как летят часы. Какие-то книги он снимал с полок и заглядывал в них — не знаю, в какие именно, — и делал это напоказ. Мне показалось, он пришел нарочно, знал, что Ди нет дома, и хотел обыскать библиотеку. Но кто же мог знать, кроме самой королевы и ее людей? — Вновь голос женщины сорвался, и она посмотрела на меня, как бы ожидая утешения. — Вам известно, кто это, доктор Бруно? Вы кого-то подозреваете, по лицу видно.

— Думаю, вам не следует пускать в дом посторонних, покуда ваш супруг не вернется, — посоветовал я. — В особенности этого человека не пускайте, если вдруг он возвратится. А я узнаю, нельзя прислать кого-то побыть с вами, пока Джон остается при дворе. Не следует вам быть одной.

— О, я не одна, — сухо возразила она. — Есть у меня неряха для компании.

Я догадался, что она имеет в виду ту угрюмую служанку, что отворила мне дверь. Отчего же Джейн не подыщет себе другую, коли эта ей так досаждает? Возможно, сказал я себе, на лучшую служанку денег не хватает, отсюда и недовольство в голосе.

— Можно мне осмотреть комнату Неда Келли? — спросил я. — Вдруг там обнаружится ключ к его видениям, и это поможет нам очистить от подозрений Джона.

— Конечно, посмотрите. — Она проводила меня до двери, вручила свечу и жестом указала на главную лестницу. — Комната наверху. Идите, переройте все, даю вам на это и разрешение, и благословение. А на нее даже внимания не обращайте, — загадочно намекнула она.

Дом доктора Ди старый, странный, дерево ступенек и перил потемнело и блестит, вытертое многолетними прикосновениями рук и ног. Лестница стонала под моими ногами, словно удрученное возрастом живое существо, и в лужице света от свечи мне чудились промельки теней. Хотя в доме находились только Джейн с детьми и «неряха», все чувства мои были напряжены в ожидании внезапного нападения, мне казалось, что кто-то затаился в проходах и коридорах, а Нед Келли не покидал дом, все это время где-то прятался.

Дверь на верхней площадке оказалась не заперта. Она открывалась в приятных пропорций комнату с двумя окнами; судя по их расположению, они выходили на фасад дома и смотрели в сторону реки. В темноте я мог разглядеть в них лишь собственное искаженное отражение со свечой в руке. Когда я медленно повернулся, в призрачном свете пламени замерцали какие-то предметы: низкая деревянная кровать, простыни смяты и отброшены, словно Келли только что вскочил с ложа; два сундука, один заперт, в другом, распахнутом, громоздятся одежды или ткани; на столе несколько огарков, а рядом с ними игральные кости и медальон. Тени этих вещей карабкались на стену и обрывались, когда я направлял на них свет.

Я захлопнул за собой дверь, взял со стола подсвечник и закрепил в нем свечу. Опустившись на колени, я присмотрелся к закрытому сундуку. Замок был старый, ржавый и, когда я сунул в него кончик своего маленького кинжала, почти сразу же поддался, и мне удалось поднять крышку. Сердце зачастило: пальцы наткнулись на какие-то бумаги, вероятно письма, а под ними прятался кожаный переплет книги. Я вытащил сначала рукописные страницы, взглянул на них в мерцании свечи — и задохнулся.