Пророчица

Перед всей этой процедурой у наших жильцов опять переписали паспортные данные и Калерию с Антоном привлекли к делу в качестве понятых, им пришлось все время присутствовать при осмотре тел убитых и при обыске, и в их обязанности входило внимательно следить за сообщаемыми сотрудниками милиции данными, осматривать то, что им показывали, а затем подписать составленный следственной группой протокол. Занятие, конечно, утомительное и малоприятное, но зато позволившее им (а затем и мне) узнать кое-какие детали об убийстве соседей. Мы потом тщательно — вплоть до мельчайших подробностей — разбирали с Антоном, а затем и с Калерией, всё, что им удалось запомнить, однако здесь я изложу лишь те факты и соображения, которые, на мой взгляд, непосредственно касались интересующих нас вопросов (кто? как? когда? почему?) и могли как-то прояснить суть дела, а кроме того, хотя бы намеком, указать на то направление, в котором двигалась мысль следователя — кого он мог заподозрить и удалось ли милиционерам найти какие-то улики, обосновывающие их подозрения. Но такой экстракт из всего виденного и слышанного моими соседями, присутствовавшими при осмотре места преступления и обыске, я приведу немного позже, а сейчас еще о некоторых событиях, происходивших в тот понедельник — «день тяжелый», выбивший жильцов нашей квартиры из обычной колеи и поставивший их жизнь буквально с ног на голову: всё, что было до того, казалось мелким и незначительным, а что будет дальше, невозможно было предсказать.

Первое, что следует упомянуть из рассказанного мне позднее, это увеличение числа участников следственной группы, работавших на месте происшествия, произошедшее, приблизительно через час после начала обыска. К тому времени занавески на окнах жигуновских комнат были уже раздернуты, и Калерии, сидевшей на стуле недалеко от окна, было хорошо видно, как из подъехавшей машины вышли четыре милиционера и с ними довольно большая, но не страшная на вид розыскная собака («Это ищейка — вынюхивает всё; потому и ментов «легавыми» называют», — прокомментировал позднее Витя). Они прошли в квартиру, а собаку даже завели в осматриваемые комнаты и дали ей обнюхаться. Командующий всем майор, выйдя в коридор, раздал, по-видимому, инструкции приехавшему подкреплению, и они включились в работу. Поглядывавшая в окно Калерия заметила, что, покрутившись немного у крыльца и у выходящих на фасад окон, собака, похоже, взяла какой-то след и резво понеслась в сторону бульвара, таща за собой на поводке невысокого, но шустрого милиционера, не отстававшего от своей несущейся во весь опор ищейки и быстро скрывшегося из виду. Минут через пятнадцать розыскная команда вернулась к дому, и теперь уже запыхавшийся вожатый вел на поводке свою четвероногую сотрудницу. Собака еще раз побегала около дома, и они опять ринулись — собака впереди, милиционер за ней — в сторону больших домов. Затем они как-то оказались на задах нашего дома: Калерия, конечно, их видеть не могла, но Виктор из своего выходящего на задворки окна видел, как собака и следовавший за ней проводник шарились в кустиках и даже у края болотца, довольно далеко от нашего дома. Тем не менее, результаты всей этой розыскной деятельности были, по-видимому, разочаровывающими. Калерия видела, как появившийся опять в ее поле зрения проводник что-то докладывал вышедшему на улицу майору (собака молча сидела рядом), и при этом начальник, похоже, был неудовлетворен услышанным — он с раздраженным лицом распекал милиционера или что-то выспрашивал у него, но тот лишь пожимал плечами и разводил руками. Дело кончилось тем, что майор возвратился в дом, а проводник с собакой погрузились в машину и уехали.