Пророчица

Трагедия случилась в третий раз, и теперь их больше нет, дорогая Перпетуя. Сигизмунд, наши сыновья и дочери, Ингомар, племя – все погибли в одно мгновение. Сколько лет ты уже знаешь меня? Добавь к этому времени годы, которые я провела, скитаясь по лесу, и ты поймешь, когда их не стало. Месяц, возможно, дольше. Нападение было неожиданным, откуда нам было знать, что с севера к нам приближаются враги? Нас застали врасплох. Наши мужчины сражались храбро, но противник превосходил числом.

Некоторые из нас бежали в леса и скрылись. Я осталась одна, рядом никого не было. И я боялась…»

Кэтрин остановилась. Ночная тишина прервала поток ее слов. Она наконец подняла голову.

– Это все, – тихо произнесла она. – На этом история Сабины обрывается.

Она подошла к Майклу и положила руку ему на локоть.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

Кэтрин понимала, что Майкл возлагал особенные надежды на свитки, он ожидал услышать что-то, касающееся лично его, какие-то важные слова, возможно, упоминание об Иисусе.

– Мне тоже, – ответил он, – но за меня не беспокойтесь, Кэтрин. Я хотел, чтобы последний свиток нашли вы. – Он приблизился к ней. – Простите мою ложь…

Она дотронулась кончиками пальцев до его губ.

– Все в порядке, – сказала она. – Я больше не сержусь. Я понимаю, что вы действовали не по своей инициативе, но…

– Но?

– Я разочарована. Я хотела узнать о Сабине не только это. Хотелось увидеть то, что видела она, хотелось увидеть ее. Майкл, я пыталась представить себе, как она выглядела, пыталась создать ее образ, но у меня не вышло.

Майкл взял Кэтрин за руку и подвел ее к зеркалу над комодом.

– Вот почему вы не увидели Сабину, – сказал он. – Вы пытались смотреть на эту женщину ее же глазами.

Кэтрин пораженно посмотрела на него.

– Откуда вам это известно?

Когда ответа не последовало, она повернулась к нему лицом.

– Вы ведь видели ее, я права? Вы видели Сабину.

– Я видел ее во сне.

– Но почему она явилась вам, а не мне? Почему видения возникают у вас?

– Я не знаю, но могу сказать, что они появляются независимо от моего желания.

– Что вы видите во сне, Майкл? Поделитесь со мной, пожалуйста.

– Сон всегда один и тот же: она хочет увести меня куда-то. Не знаю, куда именно, но я сопротивляюсь.

– Почему вы сопротивляетесь?

– Потому что в моем сне у Сабины ваше лицо, а я не могу последовать за вами. У меня своя судьба, Кэтрин…

– Это не причина. Почему вы не заходите с ней в храм?

– Потому что боюсь.

– Разве здесь есть чего бояться? – спросила она тихо. – В следующий раз не сопротивляйтесь, следуйте за ней.

Майкл взял Кэтрин за руку и прижал ее к своим губам. Кэтрин заглянула в его голубые глаза и позволила себе утонуть в них, исследовать темные потоки. Она чувствовала ладонью его теплые губы, видела блеск в его зрачках, ощутила бурю чувств, которых ей так не хватало. Скрытых страстей Майкла.

– В соборе, перед тем как вы зашли, – сказала она, – я все-таки простила отца. Вы были правы. Я должна была это сделать. Джулиуса я тоже простила.

– Джулиуса?! А его-то за что?

– За… – Она остановилась. Кэтрин чуть было не сказала: «За то, что он подвел меня». Она затаила на Джулиуса обиду, когда он отказался поехать с ней. И когда затем приехал в аббатство, намереваясь забрать ее домой, она восприняла его поступок как очередное предательство. Но она вдруг поняла то, чего раньше не понимала: что ее тянуло к Джулиусу как к отцу.

– Вы тоже должны пройти через это, – произнесла она. – Вам необходимо простить шестнадцатилетнего мальчишку, которым вы когда-то были, простить за то, что он не предотвратил глупого убийства.

– О, Кэтрин, – сказал он, отворачиваясь от нее. – Простить должен не я. Неужели вы не понимаете, проблема не во мне. – Он повернулся к ней лицом. – Он! Я обижаюсь на него. Его я не могу простить!

Кэтрин знала, о ком он говорит. Не о негодяе, убившем старика, а о самом старике, что стоял за прилавком.

– Он просто стоял, – говорил Майкл полным боли голосом. – Как глупец, он просто стоял, умоляя меня глазами что-то предпринять. Но когда я так и не шелохнулся, его взгляд изменился. Он увидел во мне труса. Его взгляд наполнился отвращением. Преступник выстрелил в него, схватил деньги и убежал. В тот момент, когда пуля пронзила его грудь, старик посмотрел на меня с таким презрением, что я возненавидел его. Я возненавидел его за то, что он счел меня трусом, я возненавидел его за то, что его умирающие глаза обвиняли меня. И, видит Бог, я продолжаю его ненавидеть и сейчас!