Пророчица

Каким бы непонятным и даже мистическим не казался бы нам вывод о том, что вопли Матрены родились в ее собственной душе и не были инспирированы никем со стороны, но приходилось принять этот вывод, как единственно возможный и подтверждаемый фактами, — никакой разумной альтернативы ему не было. Сколько бы ни ломал я голову, пытаясь откреститься от такого вывода (одновременно торопясь на назначенную завотделом встречу, на которую я уже опаздывал), вся история возвращалась на круги свои и, несмотря на мои тщетные старания вернуть ее в рамки материалистического мировоззрения, опять выглядела ровно так, как о ней повествовали заполнившие город слухи. Чтобы окончательно не свихнуться и не впасть в идеалистическую ересь (от которой лишь один шаг до веры в боженьку и до прямой поповщины), приходилось как-то умственно изворачиваться, стараясь даже при выходе за упомянутые рамки оставаться где-то на границе естественнонаучного взгляда на мир и взгляда, который, не порывая с современной наукой, все же не отрицает возможности определенной ревизии ее сегодняшних границ. Как в теории, так и в жизни, я — убежденный и радикальный материалист. Ни в какую чертовщину, колдовство, загробное существование, переселение душ, оживающих покойников, инопланетян, телепатию (в детстве, правда, она меня очень занимала, но это было так давно) и прочие бредни и предрассудки я не верил, не верю и, теперь уже можно смело сказать, никогда не поверю (даже при желании — уже просто не успею поверить). Исходя из такой принципиальной установки, мне очень не хотелось залезать в ту мутную область, граничащую с фантастикой и бредом, где из-за каждого угла может выскочить какой-нибудь упырь или человек с паранормальными способностями (сегодня принято использовать такие обтекаемые выражения — в те годы до этого еще не додумались). А потому приступал я к своим размышлениям в этом направлении с тяжким сердцем: я же понимал, только ступи на эту скользкую наклонную плоскость, и моментально сползешь — и сам не заметишь как — к обсуждению таких гипотетических вариантов и возможностей, которые смыкаются со спиритизмом, общением с умершими, какими-то духовными эманациями и эктоплазмами (не знаю толком, что это такое, но речь о них идет как раз в кругу людей, озабоченных подобными проблемами). Для меня это всё неприемлемо и не хотелось бы даже в теории касаться подобных вещей. Правда, Конан Дойль, создатель взятого мною за образец Шерлока Холмса, был, как пишут, активным пропагандистом спиритизма. Но, несмотря на мое глубокое уважение как к его бессмертному герою, так и к нему самому, я всё же не Конан Дойль, я — другой человек, из другой эпохи и с другим взглядом на мир. И не собираюсь, по примеру любимого мною писателя, принимать спиритизм и прочие «теории» такого рода всерьез. От этого меня увольте.