Пророчица (СИ)

Но Влад ждал ответа, не сводя с меня взгляда. Я изо всех сил старалась изобразить безразличие. Скорее всего, это смотрелось комично — никогда не умела играть.

— Лара ждет наверху.

— Причем тут Лара? — раздраженно выдохнул он, будто я сказала самую большую чушь в мире. — Я хочу тебя, ты хочешь меня. Зачем все усложнять?

— Хочешь меня, а любишь ее? — обиженно спросила я. — Как-то странно, не находишь?

Он всегда реагирует непредсказуемо, иногда сложно предугадать, что сделает или скажет в следующий момент. Вот и сейчас Влад просто рассмеялся, откидывая голову назад, что, несомненно, ему шло. Ему все шло. Иногда казалось, что это мой мозг, считывая визуальную информацию, интерпретирует все по — своему, придавая облику Влада особый шарм.

Он посмотрел на меня, как на ребенка, и спросил:

— Кто сказал, что я ее люблю?

— Ну, ты с ней… долго.

Я смутилась. Какое я вообще имею право лезть? Это их жизнь, их проблемы и их отношения. Стоп! Он ведь только что целовал меня, а потом наглым образом предлагал секс.

— Вовсе нет. Она подходит мне, вот и все.

Я криво улыбнулась. Мне его не понять. Никогда. Просто подходит… Как можно ложиться в постель с тем, кто просто подходит?

— Все равно ты не должен ее обижать.

— Я ее не обижаю. Лара — взрослая девочка, и все понимает.

— Этим ты обижаешь меня! Я не буду делить своего мужчину. Никогда.

— Какой же ты еще ребенок! — Он вздохнул, покачал головой. — Живешь фантазиями… Тебе будет сложно среди хищных.

— Ничего, потерплю. — Я нахмурилась, сложила руки на груди, как бы показывая, что не хочу больше касаться этой темы. На самом деле я хотела ее касаться. Как же он может рассуждать так? Лара, какой бы надменной и колючей не была, любит его. Это за версту видно. Впрочем, я вообще на него молилась, и что?

Влад, наверное, и сам решил сменить тему. Резко посерьезнел и сказал:

— Ничего не бойся, Полина. Ты не умрешь.

За это я была благодарна. Если бы не он, я бы сейчас в панике мерила пространство своей комнаты, либо дрожала на балконе рядом с Глебом, делая вид, что ничего страшного не случилось.

Заразительная уверенность передалась мне, и я успокоилась. Поверила. Во всяком случае, это было лучше, чем трястись и бояться.

Я кивнула и уже собралась уйти, но Влад произнес:

— Идеализм не принесет тебе счастья. И все эти разговоры о любви… — Он поморщился. — Ты слишком молода. Но однажды поймешь, что есть вещи, гораздо более важные, чем любовь.

— Вот как? Какие же?

— Безопасность. Твоя и близких людей. Уверенность в завтрашнем дне. То, насколько твердо ты стоишь на земле. — Он посмотрел пристально, слегка щурясь, и, показалось, это был самый искренний из его взглядов. — Сама жизнь.

— А мне кажется, жизнь ничего не стоит, когда ты один.

— Чрезмерная увлеченность женщиной всегда мешает трезво рассуждать. Я просто не имею на это права.

Впервые мне показалось, я увидела его настоящего. Впервые подумалось, что эмоции к Владу не вызваны проклятием.

— Наверное, — сказала я тихо. — Ты ведь вождь. Отвечаешь за всех нас… Мне не понять. Но разве… разве это можно контролировать?

Он смотрел на меня, а показалось, будто в меня. Затем взял за руку и притянул к себе.

В крепких объятиях было хорошо. Спокойно. Я знала, что это ненадолго, но пока не хотела придавать этому значения.

Положив руку ему на грудь, я слушала, как ровно стучит сердце. Влад погладил меня по голове, поцеловал в макушку и прошептал:

— Нельзя…

Глава 18. Ночь вне дома

Наутро я проснулась с твердым убеждением выкинуть всякие мысли о Владе из головы. Хватит нервы трепать. Не такое уж сильное это проклятие, чтобы его не смогли побороть пятничные ночные приключения с Викой, работа и общение с противоположным полом.

Да, на последнем поприще я что-то не очень преуспела. Вообще, влезла в панцирь, сижу затворницей в комнате, а ведь мне только двадцать. Свет клином не сошелся на вожде атли. У него своя жизнь, у меня — своя. Единственное, что нас объединяет — племя, но с этим я смирюсь. Надеюсь, охотники и Чернокнижники в прошлом, и я смогу нормально жить. В предыдущие месяцы у меня неплохо получалось.

Все, решено: в эти же выходные завеюсь с подругой в какой-нибудь ночной клуб!

Хорошее настроение длилось вплоть до выходных, и в пятницу вечером, ложась спать, я уже предвидела грядущее веселье.

Веселье развеялось на следующее утро — я поняла, что погулять на выходных мне не светит. Первое, что я увидела, открыв глаза — серое и осунувшееся лицо Глеба, сидевшего на моей кровати.

— Ты когда-то говорила, что хочешь помочь, — произнес он без приветствия. — Не люблю признавать такие вещи, но… мне нужна помощь.

Последние слова он выдавил из себя чуть ли не насильно.

Я села на кровати, заглянула ему в лицо. Глаза он старательно прятал, как и эмоции, но показалось, что Глеб больше, чем расстроен.

— Что случилось?

— Безумно хочу выпить!

— Глеб! — возмутилась я, но он поднял на меня свои синие глаза, и я замолчала.

— Мама… умерла сегодня…

Никогда не знала, что нужно говорить в таких случаях. Банальное «соболезную» казалось почему-то неуместным, «мне очень жаль» — недостаточно искренним.