Пророк

В комнате находились пятеро человек. Двое вооруженных огнестрелом, ещё двое – с обнажёнными мечами-люедао. Пятым был ван аспекта Фенг. Самый медлительный. И самый опасный из всей пятёрки телохранителей гуафанга. Тяжёлая артиллерия в гостиничном номере беглеца-синца. Последнего, кстати, в комнате не было.

В основе всё верно. Группа телохранителей собрана правильно – смешанная защита для важных лиц. Синцы не дураки полагаться только на современное оружие, хотя сами сделали всё, чтобы мёртвого железа боялись и одарённые. Они способны были справится с любой угрозой жизни своего господина. Но хорошо проработанные схемы не учитывали наличия носителя Ши. Они же вымерли, правильно?

Буквально секунда, может и того меньше, а Яо уже знал как будет двигаться. Кто из противников умрёт первым, кто следом за ним, и кто останется живым для допроса. Шансов против него у пятерки не было. Даже с учётом мага с аспектом Фенг.

Очередная песчинка времени упала на холмик ей подобных, и восковая неподвижность гостиничного номера взорвалась действием. Стрелки слитно, как один организм, выстрелили в третий раз. Следом за пулями, лишь немного уступая им в скорости, кинулись и мечники. Копьеносцу уже не было необходимости шокировать противников, поэтому от свинца он легко увернулся, а отточенную сталь встретил призрачным лезвием даньчьена. Получивший время на активацию аспекта, маг толкнул руками воздух, и к Яо устремилось веретенообразное копьё.

Это было серьёзно. Носители Фенга специализировались именно на пробивании защиты одарённых. “Веретено” способно было разрушить крепчайшие эфирные щиты и перемолоть в фарш для пельменей того, кто спрятался за ними. У данного аспекта был лишь один недостаток – по скорости он уступал даже пульсару. Впрочем, стенобитное орудие и не должно быть быстрым. Гвардейцу пришлось взбежать по стене, совершить кульбит назад, пропуская магический снаряд под спиной, и, приземлившись на ноги, вновь принять на оружие клинки мечников. Услышав, как позади с треском разлетается дверь с частью стены.

Яо влил в наконечник короткого копья в два раза больше Ши, чем требовалось. Столкнувшиеся с ним оба люедао аккуратно развалились пополам. Обрубки металла упали на пол секундой позже своих владельцев – обратное движение даньчьена снесло им обоим головы.

Попытку одарённого атаковать толчком, сбить с ног или хотя бы замедлить атаку Яо проигнорировал. Аспект был хорош против обычного противника, гвардейца же лишь чуть качнуло напором сгустившегося воздуха. После чего он стелющимся прыжком преодолел разделяющее его и врагов расстояние. И закружился в танце: нырок под пистолет, подсечка, короткий укол в шею, перекат через спину уже мёртвого, но не успевшего упасть, тычок тупым концом в грудь, удар ногой в голову.

И замер – пойманный в объектив фотоаппарата ветер. Ноги широко расставлены, одна рука держит даньчьен за спиной лезвием вниз, вторая – выставлена вперёд. Позёрство, в некотором роде, но дело сделано, так что можно. Уже не спеша огляделся, удовлетворённо кивнул. Не своему умению за шесть ударов сердца убить четверых, а тому, что пятый ещё дышит.

– Где ваш хозяин?

Услышал только булькающий кашель в ответ. Сморщился недовольно – слишком сильный удар в грудь. Вероятно, сломано несколько ребёр, кости пробили лёгкие, которые наполняются кровью. Не жилец.

– Где хозяин? Где гуафанг?

Склонился над умирающим, надавил на грудину. Изо рта на подбородок плеснула кровь, глаза полезли из орбит от боли. Сможет говорить? Сможет. Задыхаясь, с паузами, но сможет. Но недолго. Две минуты, много – три. Будет?

– Ты ещё можешь выжить, – спокойно солгал Яо. – Мне ты не нужен, только твой хозяин.

– Ушёл… Десять минут… Примерно…

– Куда?

– Не сказал… Звонок… Поднялся… Велел ждать…

Комната дорогого отеля залита кровью и зелёным сиянием Ши. Кровь течёт вниз, собирается в лужицы. Ши стремится вверх рассеянным светом. Никто, кроме Яо, не способен оценить этой болезненной красоты. Так всегда было.

– Могу отрубить руку. Будет больно.

– Я правда… я не знаю!.. О тебе… предупредили!.. Сказали… император… послал… пса…

– Кто?

– Не знаю…

Толку от допроса больше не будет – умирающий не врёт. Гуафанг оставил их здесь, чтобы умирая, они дали ему время уйти подальше. Десять минут. Есть ли шанс его догнать?

– Ты он?… – прохрипел мечник. – Маоши?…

Умирает, но в глазах, там, под болью и страхом смерти, чуть ли не детское любопытство. Двадцать пять или двадцать шесть лет. Обычный боец, поднятый синцами до потолка – телохранителя гуафанга. Бандит, по сути, как и все они. Синцы предпочитают таких вот: тёмных, из глухих углов, преданных и недалеких. Но всякий взрослый был ребёнком, и этот вырос на старых сказках. Одна из которых сидит рядом на корточках и светит мертвенной зеленью. Держит руку на груди и задает вопросы. Воплощение смерти.

– Да. Я маоши, – отказать в ответе стоящему за пределом? И оскорбить предков?

– Но… вас… не существует!..

– Я здесь. Не все сказки врут.