Пророк

Именно что впитал. Не было каких-то разговоров, мыслей, суждений. Не было декораций, температуры воздуха, запахов. Но в то же самое время – всё это наличествовало. Только было спрессовано в один узор, который мне было достаточно окинуть взглядом, чтобы увидеть и осознать его полностью. При желании, я мог разложить его на составные части, услышать каждую реплику, почувствовать прохладу камня под рукой, втянуть носом запах горящих свечей. Но необходимости в этом не было. Короткий миг, и я уже знал, что потребовалось пророку, чтобы поставить защиту Фрозо.

Кровь. Капля крови убийцы кардинала. И почему я не удивлен?

Кровь потребовалась инке, чтобы “смотреть” моё сердце, кровь нужна была вану Ло, чтобы чувствовать мои эмоции и понимать где я нахожусь. Почему бы, чёрт возьми, крови Фрозо, преобразованной пророком, не стать защитой его нити? Всё, всё завязано на крови!

Ладно, а если без эмоций? Что нам это даёт? Ну, если навскидку, возможное ограничение по дальности действия. Яо не может меня чувствовать за пределами сотни километров. Может и у пророков есть пределы? Ну и что? Если убийца в зоне действия пророка, значит шансов пробить защиту нет?…

Антошин! Ну на поверхности же! Воздействие на поле путём воздействия на реальный мир! Если я не могу воздействовать на поле, то на реальный-то мир, и кстати, не обязательно жертвами, могу! Зациклился на своих жертвах, гуманитарий несчастный! Как там говорят? Если гора не идёт к Магомету, значит Магомет идёт к горе! Да! Всего-то и нужно удалить убийцу от пророка на значительное расстояние, чтобы проверить догадку!

Осталось придумать, как это сделать…

С другой стороны, а почему я должен об этом думать? Кому нужна информация из головы карманного убийцы кардинала? Вот он пусть и думает! Моя задача – указать, что нужно сделать.

– Альдо, за мной! – прокричал я Тени, возбуждённо выбегая из кельи и устремляясь к больничной палате отца Доминика. Чёрт, может телефон хотя бы проводной тут поставить, а то замучаешься же носится туда-сюда!

– Падре, нужно придумать какое-то задание для Луки Фрозо. Желательно, чтобы оно было где-нибудь у чёрта на куличках и как можно дальше от пророка кардинала Франко.

– Зачем? – магистр ордена уже ходил и встретил меня в дверях.

– Разорвать его связь с пророком. И тогда я смогу залезть к нему в голову.

Если я прав, открывающие перспективы просто опьяняли.

Глава 9. Расстановка приоритетов

Тридцатилетний Алексей Невельской, князь Поморский, обладал тем набором черт, которые, в совокупности, в народе обозначают словами “ласковый теля двух маток сосет”. Высокий, гибкий, с узким улыбчивым лицом, влажными глазами и языком “без костей”, он органично вписывался в любую компанию, быстро становясь там своим человеком. Ещё при первом представлении Пояркову, когда Золотым Рогом правил отец поморца, он взял манеру звать благовещенского владетеля дядькой. То ли подчеркивая разницу в возрасте и своё подчинённое в Триумвирате положение, то ли насмехаясь. По первости Пояркова это здорово раздражало – подобные эпитеты он предпочитал получать от кровной родни, но, со временем, привык. Долго сердится на этого прохиндея было решительно невозможно.

– Приоритеты сменились. Уж ты-то должен понимать, – подвижный как ртуть, Алексей Иванович за одну только эту фразу успел трижды сменить позу, а завершив её, уселся в кресло и откинулся на спинку. – И не смотри на меня волком, дядь Коль! Я младший в собрании, вот мне и выпало это сказать. Ерофеич, кстати, тоже так считает.

Невельской перевёл взгляд на Хабарова, и тот степенно кивнул. Средних лет мужчина, невысокий и широкоплечий, с едва прорисованной на лице шкиперской бородкой, темой разговора тяготился. И, хотя вины на нём не было, смотреть старался в сторону, прямого контакта взглядами избегая.

Поярков с неохотой кивнул. Негласно главенствующий в собрании дальневосточных князей, он понимал, что приоритеты и в самом деле сменились. Сейчас на повестке дня стояли совершенно другие вопросы. Да и кому нужна Пермь, когда на стол в ней некого посадить? То есть, люди-то имелись, но бояре, не носители княжеской крови. А без неё на престоле, да под носом у Бестужевых, не усидеть. На верную же смерть вассалов посылать было невмочно.

Признавать это не хотелось, но приходилось. Пермский анклав открыл бы Триумвирату новые возможности, но сейчас об этом стоило забыть. Другие дела требовали пристального внимания: не более важные, но, по крайней мере, имеющие решение. Что такое расстановка приоритетов, князь Благовещенский понимал, как никто.

– На том и порешим. Триумвират устраняется от вопроса Перми, – молвил он. Хотел было добавить, что данное решение отложено на неопределенный срок, до возвращения Антошина, но передумал. Давать зароки – всё равно что дома на песке строить. – Давайте к другим вопросам. Что там с нихонцами, Алексей?