Пророк

“Предполагаю, что чтение зашифрованного письма, называемого инками кипу, погружает чтецов в состояние транса, выводя их сознание за пределы вещного мира, и позволяет вести секретные переговоры в месте, называемом ими Храмом Инту. Содержащаяся в темнице хранительница знаний по имени Уохчи, которую латники графа де Паола схватили на третий день после сражения за город Куско, таким образом общалась с младшим сыном вождя, содержащимся под стражей и ожидающим казни в той же камере, куда поместили жрицу. Стража показала, что со стороны выглядело так, словно пленники просто сидели друг напротив друга, держа в руках клубок нитей, которые, как я теперь предполагаю, являются туземным способом записывать знания. О столь необычном поведении пленников меня проинформировали скорейшим образом, и я сам имел возможность наблюдать данную картину. Позже, на дознании, инка Уохчи, как и мальчишка, с коим она замышляла недоброе, признались, что держась за нити они могут перемещать сознание за пределы обычного течения времени в иной пласт бытия, скрытый, как я полагаю, от всевидящего ока Господа нашего”.

А так всё хорошо шло! Ну, будет наука – всматриваясь в нити дальние, не стоит забывать о тех, что совсем рядом.

Я закрыл книгу и безмятежно взглянул в глаза доминиканцу.

– И что вы хотите, чтобы я сказал?

Так-то я себя чувствовал, как Штирлиц, которому под нос сунули его отпечатки пальцев на чемодане с радиостанцией радистки Кэт. Но маску спокойствия пока держать получалось.

– Вы скрывали от меня информацию об этом! Вы и инка плели заговоры, скрываясь в этом…

Тут он сбился, подбирая определение для места, в которое я попадал вместе с Куавой, так что я воспользовался паузой и любезно пришёл ему на помощь.

– Я называю это складкой пространства, падре.

Ментальный блок, так до сих пор не снятый магистром, был тут не причём. Просто, просчитав ситуацию, я пришёл к выводу, что сейчас честность – лучшая политика. Что я, собственно, теряю?

– И мы не плели там заговоры, а обучались. Точнее, там инка обучала меня – по другому не умеет. В том числе тому, как обойти защиту пророка кардинала Франко. Результат вас, вроде бы, удовлетворил, так чего вы мне сейчас высказываете за методы? Не по-католически это как-то, святой отец! Из ваших кто-то, не помню точно кто, сказал, что цель оправдывает средства. Так что не так?

От моей отповеди святой отец, кажется, слегка опешил. Он ожидал оправданий, а получил в ответ на обвинения встречный напор. Такой лёгкий разрыв шаблона. А я ведь ещё могу и предложениями длинной в хороший абзац говорить… Но берегу его пока.

– Почему вы не доложили об этом?

– Падре, вы уже определились с моим нынешним статусом? Если я по прежнему пленник, то претензия безосновательная. Пленнику положено стремиться к сокрытию от своих тюремщиков любой полезной информацию. А если соратник – тогда давайте перейдём от обвинений к обсуждению моих условий.

– Как вы обошли “слово истины”? – окаменел лицом магистр, осознавший, что первый раунд нашей словесной дуэли он проиграл. Спрашивал он, вероятно, про ментальный блок. По крайней мере, по смыслу очень подходило.

Я улыбнулся со всей доступной мне приязнью, которую не испытывал к этому старому грифу.

– Позвольте мне вместо ответа повторить свой вопрос. Вы уже решили кто я в вашей системе координат? Пленник или союзник?

– Отвечать!

Ого! Да падре в бешенстве! Ну, деваться-то некуда. Прямой вопрос, будь он неладен. Правда, ответить на него я мог очень обтекаемо.

– Игрой слов, падре. Одной лишь игрой слов. Не только жрецы умеют это делать, как видите.

И замолчал, выжидательно улыбаясь – что, мол, дальше? В темницу бросите? Отдадите меня Альдо? Решайте, святой отец! Я в нетерпении!

– Зря вы затеяли со мной эту игру…

– Справедливости ради стоит сказать, что игру затеяли вы, Доминик. Я лишь ознакомился с правилами и присоединился к ней. Теперь вы обижаетесь на то, что у меня неплохо получается. А как же гордость учителя?

И вот тут мне показалось, что я малость пережал. Лицо Доминика превратилось в маску служителя веры, который видит ведьму и держит в руках факел.

– Мальчишка!.. – взревел он.

– Поберегите сердце, падре, – меня тоже закусило, и сдавать назад я даже не попытался. – В вашем возрасте это опасно.

– Сгною в тёмной!

– Я уже говорил вам о своём отношении к смерти.

– Посмел мне перечить?

– А вы только это заметили?

– Чёрта с два тебе, а не свобода!

– Не выражайтесь, вы же носитель духовного сана.

– Ты будешь делать то, что тебе прикажут!

– Я больше склоняюсь к равноправному партнёрству.

На кончиках пальцев храмовника стал разгораться чистый свет. Такого аспекта я ещё не видел, наверное, какая-то чисто церковная магия. Сейчас как шандарахнет, а я даже закрыться не смогу – за спиной Доминика маячил страшно сосредоточенный Альдо, явно блокирующий мне доступ к дару.

– Падре, возьмите себя уже в руки! – на всякий случай я закрылся фолиантом, рассчитывая, что редкую и дорогую вещь он не станет жечь. – Сейчас вот помрёте от внутричерепного давления, а мне потом с новым магистром договариваться!