Пророк

Они долго молчали. Позади них тренеры выкрикивали указания, а парни пыхтели от усердия, и тренажеры хлопали и гремели на своих рамах. Рядом грохотали трибуны, а Колин Мирс громко подбадривал игроков: «Давайте, покажите им, покажите им, на что мы способны!» Сильные порывы ветра поднимали с земли оранжевые и бордовые листья.

— Я бы предпочел, — сказал Стэн Солтер, — чтобы ваш брат не мешал моему расследованию. Понимаю, что вы с ним не ладите. Но вы должны понять, что я не могу позволить ему делать то, что он делает.

— По поручению своей сестры, — повторил Кент. — Так он ей сказал?

— Да.

— А что хочет его сестра, лейтенант? — Его голос звучал глухо; в углу рта у него был зажат свисток, и зубы скользили по нему. — Вы знаете?

— Есть подозрения.

— Есть подозрения… — Кент кивнул. Выплюнул свисток. Отвел взгляд. — Знаете что, лейтенант? Я поговорю с братом.

— Похоже, вы не часто разговариваете.

— Не часто. Но теперь пора.

15

За прошедшие годы, превратившие его образ в туманные воспоминания, Родни Бова успел уехать из округа Чамберс, а затем вернуться, с остановками в трех тюрьмах и одной колонии.

Первый раз — по крайней мере, из сведений, имевшихся в открытом доступе, поскольку все, что происходило с ним до совершеннолетия, было закрыто, — его арестовали в 1994 году за торговлю марихуаной. Отсидев тридцать дней в тюрьме Сандаски, Родни отправился дальше на восток, с остановкой в Кливленде, где его арестовали за передачу наркотиков заключенному в тюрьме округа Кайахога и приговорили к трем месяцам. Он вышел, вдохнул воздух свободы, решил, что он ему не нравится, и переехал в тюрьму округа Лорейн — его арестовали во время драки в баре и обвинили в нападении, хранении наркотиков и незарегистрированного огнестрельного оружия. В этом случае судья не проявил снисходительности к юному Родни и отправил в тюрьму на восемнадцать месяцев. Исправительное заведение Мэнсфилд было его домом с осени 1998 по весну 2000 года.

В то время там же отбывал срок Гидеон Пирс.

А впоследствии — Джейсон Бонд.

Когда Адам читал сведения об арестах и отсидках Родни, восстанавливая хронику его жизни, в его голове словно прозвенел звоночек. Нет, это было не дурное предчувствие. Вовсе нет. Просто как будто поднесли спичку к тому, что было готово загореться, жаждало огня.

Адам совсем запутался в паутине пересекающихся имен, дат и тюрем, когда зазвонил телефон. Он отклонил вызов, даже не взглянув на экран, но звонок раздался снова, нетерпеливый и настойчивый. Адам замер.

Звонил Кент.

Но Кент не звонит.

После пяти звонков включалась голосовая почта, и Адам выждал четыре, прежде чем ответить.

— Да.

— Это я.

— Вижу.

Молчание.

— Нам нужно поговорить, Адам, — наконец сказал Кент.

— Правда?

— Да. Желательно лично. — В голосе младшего брата слышались жесткие нотки. Интонации тренера, вот что это, наставника молодежи, капитана корабля, и Адам внутренне ощетинился. Как всегда. «Командуй своими мальчишками, Кент, но не мной», — не раз повторял он в те времена, когда они еще разговаривали.

— Я не дома.

— Отлично. Скажи, где ты.

— Занят.

— Это не место, Адам.

— Это состояние, Кент. Ты прав. Но это так.

— Я тоже занят. Завтра у меня игра, дома ждут жена и двое детей, и ко мне приезжала полиция, искала тебя. Я найду время, и ты тоже.

Адам подождал несколько секунд, обдумывая ответ.

— Скажи, где ты, и я тебя найду, ладно? Просто скажи.

— Пойдем в «Хаслем». — Это должно было привести Кента в ярость — Адам не мог удержаться, чтобы не воткнуть эту иголку в брата, даже когда очень старался.

— Я не буду встречаться с тобой в стрип-клубе.

— Тогда у меня дома.

Единственное место, которое понравится Кенту меньше, чем бар с голыми женщинами, это дом, в котором прошло их детство. Нельзя было не заметить, что его буквально корчит, когда он переступает порог. Сколько лет он не входил в дом? Адам не мог вспомнить.

— Ладно, — помолчав, согласился Кент, и Адам тут же отозвал свое предложение, как игрок в покер, пожалевший о блефе.

— Увы, я не дома. Знаешь что, тренер, я приеду в школу. Встретимся у тебя в кабинете. Займешься делом, пока ждешь.

— Я не хочу ждать.

— Тогда я выезжаю, — сказал Адам и отключился.

Он подкидывал телефон на ладони, глядя в стену, пока не почувствовал, что у него сводит челюсти — так сильно были стиснуты зубы. Потом положил телефон и открыл холодильник. В упаковке из двенадцати банок пива, купленной вчера вечером, осталось пять.

— Увидимся в пять, Франшиза, — вслух произнес он, открыл банку «Короны», взял в другую руку вторую и вышел на улицу, чтобы выпить на холодке.

* * *

Кент был рад, что Адам выбрал школу. Ему не хотелось гоняться за братом по злачным местам города, а также встречаться с ним в двух местах, которые он называл домом, причем один из них принадлежал замужней женщине, муж которой сидел в тюрьме, а второй — мучительным воспоминаниям. Тщательно сохраняемым мучительным воспоминаниям.