Пророк

– Слэйтер ни в чем не признался! – возразил Джон. – Он взял позорный и достойный сожаления случай и превратил его в символ, в отправную точку своей политической программы! Нет никакого раскаяния, никакого сожаления, никакого признания ошибки. Он нечестен, сэр, и если мы ничего не предпримем, мы тоже будем нечестными! У нас есть обязательства перед Истиной – нравится она нам или нет, причиняет она нам боль или нет, выгодна она для нашего кармана или нет. – Джон перевел дыхание и произнес следующие слова с особым напором. – Мы должны совершить правильный поступок. Лесли согласилась, повторив последнюю фразу:

– Мы должны совершить правильный поступок. Харрис расстегнул пиджак. В помещении становилось душно, и он явно мучился от жары.

– Мистер Баррет, свобода прессы означает столько же свободу хранить молчание, сколько и свободу говорить.

У Джона возникло странное ощущение, будто он подражает своему отцу, когда он ответил:

– Сэр... у меня нет такой свободы. – Он чувствовал, что говорит лишнее, выходит из рамок привычного поведения, но слова неудержимо полились сами. Это... трудно объяснить, сэр, но... я очень много пережил и понял за последний месяц или около того, и... если вы сможете понять, сэр... я чувствую перед Богом долг быть предельно честным. Я человек, сэр, и признаю, что Истина порой бывает мучительна и даже отчасти неуловима, но... я должен по мере сил говорить Истину и видеть вещи такими, какие они есть. Я не чувствую за собой права урезать Истину, переиначивать ее, отбирать мне угодное и выбрасывать неугодное просто для того, чтобы подогнать ее под свою политику или угодить финансовому отделу.

– Мистер Баррет... – Харрис достаточно всего наслушался сегодня и сейчас тяжело оперся на стол, обдав Джона таким холодом немилости, каким может обдать только босс своего подчиненного. – Дабы поскорее закончить нашу встречу, думаю, сейчас самое время напомнить вам, кто вы такой на самом деле. Вероятно, вы считаете себя знаменитостью – всем известное имя, всем знакомое лицо. Но вам следует помнить, что вы являетесь теле звездой только потому, что наша телекомпания, наш бизнес сделали вас теле звездой – и не для вашей выгоды, а для нашей. Наша прибыль, наш рейтинг, наши заработанные на рекламе деньги стоят за вами. Мистер Баррет, несмотря на ваш долг перед Богом, вы ни на миг не должны забывать, что в первую очередь вы являетесь служащим нашей организации. Служащим. И я хочу, чтобы все мои служащие постоянно думали не о своем личном Боге, а об интересах нашей телекомпании.

Он откинулся на спинку кресла, отстранившись от Джона, и обратился ко всем присутствующим:

– У каждого из нас есть свои убеждения и свои идеалы. У каждого из нас есть свое мнение относительно того, что может писать и говорить журналист. Все мы любим разглагольствовать о Первой поправке и свободе прессы. Но позвольте мне познакомить вас с реальным положением дел. Свобода прессы принадлежит владельцу прессы – в данном случае, мистер Баррет и остальные, мне. Я владею телекомпанией. И пока выработаете на нее, свобода прессы кончается... – Харрис указал на кончик своего носа, – ...вот здесь. Она кончается на вашем боссе, на вашем банковском чеке. В конечном счете здесь заправляет не Истина. Здесь заправляю я, и значение имеют только мои желания. И сейчас это единственная истина, которой вам надлежит руководствоваться.

Бен подал голос прежде, чем кто-либо другой успел заговорить:

– Лорен, мистер Харрис, сэр... вероятно, мы получили достаточно ясное представление о позиции Джона и Лесли, а время идет. Может, позволим им вернуться к своей работе, пока мы втроем закончим обсуждение?

Харрис посмотрел на Джона и Лесли с выражением лица, свидетельствовавшим о том, что он несколько устал от их общества.

– По-моему, превосходная идея.

Двери просмотрового зала закрылись за Джоном и Лесли, когда они вышли, чтобы вернуться к своей работе – и ждать.

31

Джон и Лесли уделили, в лучшем случае, чисто символическое внимание своей работе, состоящей в обычной редактуре материала для вечерних выпусков. Лесли делала сюжет о столкновении между сторонниками защиты окружающей среды и лесорубами в судебном разбирательстве, длившемся целый вечер и не давшем определенных результатов. Это была все та же старая как мир история, и сюжет тоже казался старым как мир. Что же до Джона... сценарий пятичасового выпуска выглядел вполне прилично, крепко сбитый и хорошо выстроенный; с ним не было никаких проблем. Иными словами, в сравнении с материалом, который разжевывали, критиковали, препарировали, проталкивали, протаскивали и обсуждали наверху, вся эта белиберда на мониторах их компьютеров не вызывала интереса.

Ого. Вот в отдел стремительно вошла Тина Льюис, не встречаясь ни с кем взглядом, не соблаговолив даже повернуть лицо в их сторону. Проходя мимо стола Лесли, она прибавила шагу, продолжая смотреть прямо перед собой неподвижным взглядом.

Лесли искоса взглянула на Джона, удивленно вскинув брови. Понимать ли это как добрый знак?