Пророк

Я обхватила его ногами и прижалась сама, окунула в себя, потому что ни мгновения не могла прожить, не чувствуя его внутри.

Что есть любовь?

* * *

День свадьбы на нашу удачу оказался тёплым и ясным. Ферранте ушёл из дома первым, а мы с Хлоей делали последние приготовления. Я заплетала её тёмные волосы в высокую причёску, добавляя туда белые лилии и ленты. Она кусала губы и дёргалась, не позволяя мне закончить.

— А может, не надо? Я уже не так уверена.

— Пойди и скажи ему. Это не будет большой бедой, — я пожала плечами, ощущая в душе холодную сухость.

— Ты не понимаешь. У тебя есть твой Сумеречник, красивый, сильный, знаменитый. Золота горы домой приносит, тебя в шелка и жемчуга рядит, и в постели явно не промах. А что мой? Убогий совсем, беднее храмовой мыши, да ещё и единоверец. Неужели я не достойна лучшего?

— Не хочешь — не выходи за него. Это лучше, чем мучить его упрёками и мучиться самой, — надо было говорить с ней мягче и снисходительней, но у меня не получалось.

— А как же… Кто меня ещё возьмёт? Только если в публичный дом. И всё!

Хлоя захныкала.

— Тогда чего переживаешь? Реши, нужен тебе этот союз или нет. Не кивай на то, что другого выхода нет или что Ферранте обидится, потому что это не так! Это целиком и полностью твой выбор. Только ты за него в ответе.

Хлоя горестно вздохнула и разрыдалась.

— Я никогда не стану Королевой воров, даже в мечтах!

Я обняла её. Может, с возрастом я загрубела и очерствела, но хотела только помочь и уберечь. Их обоих, ведь они мне так дороги!

Церемонию проводили у фонтана, где было достаточно места для всех гостей. Мрачную заброшенную площадь украсили белыми герберами, кедровыми лапками и пёстрыми лентами, словно желали, чтобы в трупы домов хотя бы на время вернулась жизнь, а гниющие раны не выглядели так жутко. Вид был странный и немного кощунственный, словно смерть умастили благовониями и обрядили в платье невесты. Не обидится ли площадь-смерть за то, что её вековечный покой тревожат шумным праздником? Не проклянёт ли так, что потомки до десятого колена не отмоются?

Кругом поставили лавки с нехитрым, но сытным угощением: квашеной капустой, репой и тыквенными пирогами. Собралась толпа: соседи, цветочницы, все, кто поддерживал единоверцев и знал Ферранте по его проповедям, люди Лелю. Даже братья Хлои явились, правда, держались на почтительном расстоянии. Церемонию проводил ещё один проповедник, случайно забредший в городе в нужное время. В длиннополом коричневом балахоне, подпоясанном верёвкой, он вместе с Ферранте ожидал Хлою у фонтана.

Мы немного опоздали, заставив гостей поволноваться. Стоило нам выйти из входной арки, как все взгляды устремились на нас. Гости так и ждали скандала, чтобы весело почесать языками на досуге.

Я вела Хлою под руку, ощущая её страх и растерянность, как собственные. Она дрожала и ступала мелкими робкими шагами. Глаза красные и воспалённые от слёз — тут уж мы ничего исправить не смогли, как ни старались.

— Чих напал. Извините, — соврала Хлоя, когда проповедник посмотрел на неё с немым вопросом во взгляде.

Он долго пел гимны торжественно высоким голосом, растягивая слова так, что они звенели в ушах набатом.

— По своей ли воле вы пришли ко мне? Уверены ли в своём решении?

Гости ждали, когда Хлоя откажется и убежит. Её голос дрожал и затухал, но она всё-таки сказала:

— Да.

Разбитые дома отразили облегчённый вздох.

После церемонии гости вручали новобрачным подарки и угощались, пили за их здоровье дешёвый сидр, запевали хмельные песни и пускались в пляс. Мостовая дрожала от стука босых пяток и громких возгласов, свистели рожки и свирели, гремели погремушки из высушенных тыкв. Глазницы окон жалобно звенели в ответ, сыпалась из раненой кладки кирпичная крошка.

Хлоя отплясывала отчаянней всех, словно желала убежать от неизбежного будущего. Её братья ушли сразу после церемонии. Ферранте беседовал с товарищем по вере — простонародное буйство роняло достоинство проповедников. Впрочем, их бог ничего никому не запрещал, а только предписывал.

Микаш уже отбыл в поход, да и не решилась бы я тащить на праздник Сумеречника — уж очень здесь их боялись. Но без него танцевать мне не хотелось.

Вместе с половинчатым Лелю мы наблюдали за праздником в стороне, обмениваясь короткими фразами. Под конец к нам подошли Хлоя с Ферранте.

— Ну как? — тревожно спросила я.

— Как-нибудь да будет, — добродушно и немного устало ответил Ферранте.

Они с Лелю удалились, дав нам с Хлоей попрощаться как следует.

— Не реви, уже и так лицо красное и опухшее!

Она закусила губу.

— Это конец! Смерть!

— У меня с Микашем тоже не сразу сложилось. Поначалу он казался мне грубым медведем, а потом я поняла, что медведи могут поддержать там, где другие швырнули бы в меня камнями. Дай Ферранте шанс, у него много хороших качеств.

— Что ж ты сама его не выбрала? Хочешь, он весь твой с потрохами. Забирай!

— У каждого в жизни своя ноша. Ты её выбрала сама.

Хлоя фыркнула и отвернулась. Ферранте увёл её домой. Когда гости разошлись, люди Лелю помогли мне убрать весь оставшийся мусор.

Как-нибудь да будет.