«Пророк» оставляет следы

Почти неделю Готье колесил по Москве. Если бы кто-нибудь задался целью проследить его маршруты, то сложилось бы впечатление, что человек слоняется без толку. Он уходил из дому сразу после завтрака, садился в троллейбус, ехал до метро, делая несчетное количество пересадок. Выходя на какой-либо станции, брал первое подвернувшееся такси, называл адрес, добравшись до указанного места, снова спешил в метро. Заходил в автоматные будки и куда-то звонил, меняя голоса. Иногда подобные путешествия он затевал и по вечерам, стараясь втиснуться в «пиковые» потоки людей, спешивших с работы домой.

В посольстве ему даже сделали замечание, что он пропустил несколько совещаний и встреч, на которых ему следовало бы присутствовать. В свое оправдание он сослался на ряд устных поручений весьма важных лиц. Готье прекрасно понимал: некоторые его коллеги по посольству догадывались, что он здесь, в Москве, выполняет не только свои прямые обязанности. Но он знал, что прямо об этом его никто не спросит, ибо многие приехали сюда, тоже имея тайные поручения. У всех была своя школа и часто не только дипломатической работы.

И у него была своя школа и свои шефы. Одни официально его переставляли с квадрата на квадрат, словно шахматную фигуру. Другие, тайные, нашли его уже «готовенького», и на их деньги он делал свой личный бизнес. Впрочем, иногда ему казалось, что все эти шефы, легальные и тайные, там, на «Олимпе», имели своего общего властелина.

Мотаясь в городском транспорте по Москве, он, выполняя инструкцию старательно «прятать хвост», делал сейчас работу для тайного шефа, которого ему постоянно рекомендовал один из близких знакомых, чиновник штаба НАТО. Готье тогда сделали предложение. Он согласился. И этот, второй шеф, оплачивал каждую его акцию. Бесспорно, в этом был риск, но ведь многие из его московских коллег делали тут свой бизнес.

Готье указали Попова. И Попов работал на него. Теперь в его активе был еще этот Кисляк. Кисляка он смог проверить. «Купец» исправно выполнил задание и, как было условлено, положил в тайник то, что от него требовалось. И вот Божков. Готье выяснил: Божков на месте, он в Москве. Проверен. Предупрежден.

— Ты похудел, милый, за эти дни, — заметила Мадлен, — избегался как борзая. Не пора ли отдохнуть?

«Ах, Мод, мой бесценный помощник», — любуясь ею, думал Готье.

— Ты права, Мод. Устал. Но ведь игра стоит свеч. — Он поцеловал ей руку и устало улыбнулся: — Ты помнишь, я говорил об отпуске и обещал тебе еще кое-что. Все это необходимо обеспечить, милая. Волка ноги кормят… Сегодня в Брюссель улетит человек. Мне нужно передать с ним письмо. Оттуда собираются кого-то прислать к нам в гости.

2

«Кто бы это в такую рань?» — подумал Кисляк, натягивая пижамные брюки и заталкивая ноги в комнатные туфли. Вадим Петрович открыл дверь. На площадке стоял, улыбаясь, светловолосый молодой человек:

— Вадим Петрович? Верно?

— Верно, это я, — ответил условной фразой Кисляк.

— Здравствуйте, я от Антона Васильевича, он говорил, что вы можете приютить меня.

— Верно. Заходите. — Кисляк посторонился, пропуская гостя в переднюю.

— Павел Юрьевич Юрьев, можно просто Павел, — сразу представился прибывший. Кисляк внимательно разглядел его: худощавый, крепкий, чуть выше среднего роста, лицо с мелкими чертами, свежее, почти девичье.

— Очень приятно, — сказал Вадим Петрович. — Заходите. Вот эта комната будет ваша. Как добрались?

— Во всех отношениях прекрасно, на городском транспорте. И, как говорится, без сучка без задоринки.

— Понятно. — Кисляк переступал с ноги на ногу, не зная, что еще нужно говорить и как вести себя дальше. — Завтракать будете?

— Не откажусь. Потом, если не возражаете, прилягу. Надо выспаться.

— Располагайтесь, может, захотите ванну принять? Или еще чего — тогда уж сами. А то мне на работу. Оставлю тут вас одного.

— Ничего, ничего. Не беспокойтесь…

Мгновенно уснув, Павел даже не слышал, когда ушел хозяин. Пробудившись, медленно приоткрыл глаза. В который раз уже за эти несколько дней ощутил чувство чужеродности. Но сейчас в этом чувстве было что-то приятно возбуждающее, как перед входом в зрительный зал театра. Не двигаясь, он огляделся. Дверь в столовую была плотно прикрыта. На тумбочке, около постели, лежали его часы, пачка сигарет. И какая-то записка. Протянул руку. На бумаге карандашом было написано:

«Обед в холодильнике: суп мясной и отварные макароны. Есть сыр, колбаса».

Павел закурил, по телу разлилось приятное томление. С тех пор как он оставил автомобиль в Таллине, предоставив свое место и наряды двойнику, спать практически не пришлось. Он просто не мог себя заставить. Даже в поезде.

Хозяин квартиры ему явно понравился. Сдержанный, внимательный, в меру подобострастный, у такого будет спокойно.