Пророк (СИ)

— Я грущу? — впервые в жизни слова давались с трудом, настолько страшно было спугнуть её.

— Грустные люди гуляют под дождём, — кристально голубые глаза внимательно смотрели из-под капюшона, прозрачные и чистые, словно корили весь мир за его грязь и порочность, даже самому делалось совестно. — Вид у вас грустный.

Искренность — вот ключ. Фальши это существо не потерпит и упорхнёт, как птица в небо. А солнце уже скатывалось за край, и время бежало неумолимо, не оставляя права на ошибку. Он задаст вопрос, а она изречёт волю богов, какой бы суровой та ни оказалась.

— Жена родила ребёнка от другого и не хочет им заниматься. Начальство требует результаты и не понимает, что на это надо время. Помощник пытается занять мою должность. Все смеются надо мной и не понимают моих идей. Как будто мир встал на дыбы, чтобы сбросить меня и потоптаться копытами, — выпалил он на одном дыхании. Полегчало.

— Это оттого, что вы никого не любите, — добродушно ответила она. — Как назвали ребёнка?

— Никак, — Какое кому дело до не нужного даже матери младенца?

— Зря! Если не дать ребёнку имени, его заберут мары. Тем более если ребёнок нежеланный, — Это и есть ответ богов? Прямо как Гэвин говорил. — Поделитесь с ним теплом, чего вам стоит? Дети в таком возрасте впитывают доброту. Всё, что вы для него сделаете, вернётся к вам сторицей. Не услугами или золотом, а знанием, что дорогой вам человек жив и счастлив.

— Это девочка. Гизелла, — быстро нашёлся Жерард. — Так звали мою мать. Но я ничего не знаю о младенцах.

— Красивое имя. Отправьте к кормилице в деревню, а как подрастёт, к себе заберёте. Только не бросайте — ни один ребёнок, пускай даже чужой, этого не заслуживает.

Пустынным стоял парк, шумел дождь, дрожали голые ветки, шелестела палая листва.

Наивные слова завораживали, хотелось вслушиваться в вибрации голоса, искать тайные знаки и предзнаменования. Смотреть и видеть перед собой не её, а кого-то другого, могущественного и грозного, с ехидным прищуром пронзительно синих глаз. Кот на её коленях растворился во влажном от дождя воздухе вместе с голубым сиянием.

— А почему грустите вы? — участливо спросил Жерард. — Грустные люди…

— Глупость. Вы будете смеяться, — голос ломался, пряча всхлипы. Она отвернулась.

— Не буду. О глупости я знаю не понаслышке, — он медленно придвинулся ближе. Доверчивая! Она была доверчивой во сне.

— Я приехала издалека, чтобы найти одного человека, Духа огненного. Я видела его во сне, думала, он тоже меня ищет. Хотела пробудить Безликого. Мне казалось, я встречалась с ним когда-то, разговаривала как с вами сейчас. Он грустил даже без дождя. Я нашла лабораторию, в которой хотели связаться с богами. Но проект оказался уловкой для легковерных. На самом деле всем нужны только деньги и развлечения. Даже Духу.

Она обняла себя руками.

«Кар-р-р!» — подтвердил ворон над самым ухом.

Горячечный бред. Как и вся эта затея с источником мироздания и Норнами.

Ублюдочный Рамиро! Из-за его козней явившееся к ним по своей воле чудо едва не ускользнуло, но теперь Жерард ни за что его не упустит. Боги благословили его и этот проект!

Жерард обхватил, развернул к себе и откинул с её головы капюшон. Измождённое тонкое личико, короткие волосы цвета лунного серебра, огромные глаза, в которые падаешь, как в небо.

— Ты в этом уверена, моя неуловимая Свобода? — смеясь, спросил он, не чувствуя уже ни дождя, ни холода.

— Моё имя Лайсве, — прошептала она, обмякнув в его руках.

Глава 6. Лаборатория Жерарда

Странно вышло. Я сидела на скамейке в парке под проливным дождём, отчаявшись, а потом увидела таинственного сальванийца. Высокий, узкоплечий и сухой, он разглядывал меня, крадучись хищнической походкой. От сырости и без того кудрявые тёмно-коричневые волосы вились барашками. Цепкий взгляд светлых ореховых глаз не отпускал, пока сальваниец усаживался рядом. Я была настолько опустошена, что даже не испугалась. Из своих ведь — целитель, целители не убивают, какими бы сумасшедшими они ни казались. Даже жалко немного его стало, такого печального, потерянного хищника. Я заговорила, по привычке пытаясь унять его тоску словами и даром, хотя как и раньше чувствовала наивность своих порывов. Он слушал внимательно, а я изучала его узкое длинное лицо с резкими утончёнными чертами. Смуглая оливковая кожа морщинилась лишь слега в уголках глаз и рта. Тонкий прямой нос, вздёрнутый подбородок и пухлые губы — у южан такая необычная внешность. Несочетаемое сходится вместе и околдовывает причудливостью, которую я раньше видела разве что в забытом сне. Сне!

В голове вспыхнул образ. Дух огненный всё-таки нашёл меня!

— Извини за Рамиро, это мой недосмотр. Он получит своё, — держа за руки, он убеждал меня вкрадчивым голосом.

— Не стоит. Не хочу, чтобы у кого-то были проблемы.

— Ты слишком добрая, — он потрепал меня по щеке, как любили делать отец и брат. — О, боги, время! Совет не будет ждать.

Он потянул меня за собой. Дождь слепил и заливал за шиворот. Мы шлёпали по лужам, обгоняя экипажи, проскакивали перед копытами лошадей, прохожие шарахались в стороны.