Прорвать Блокаду! Адские Высоты

Штабные только пожимали плечами. А удивляться было чему. С утра установилась ясная погода. Ни облачка на небе. Немцы этим, естественно, воспользовались. Эскадрильи Люфтваффе начали долбить по окруженным частям восьмой и второй ударной армий и по гвардейцам Гагена. Аэродромы были недалеко – поэтому, пока одни отрабатывали жуткой воющей каруселью по дымящимся остаткам Синявинского леса, другие успевали заправиться и перевооружиться. В редкие минуты отдыха начинала бить артиллерия немцев.

Однако и советские бойцы не молчали. Одна из уцелевших «Катюш» выезжала на одно и то же место и давала залп по немецким позициям. Буквально через минуту на позиции ракетчиков обрушивался смертоносный шквал. Но спустя какое-то время ракетчики снова давали короткий залп. Так продолжалось несколько раз. Взбешенные наглостью русских, немцы обрушили на рощицу удар сразу двух эскадрилий пикирующих бомбардировщиков. В течение часа бомбы перемешивали землю. Когда налет закончился – «Катюша» снова дала залп. И опять с того же места!

Гаген наконец послал автоматчиков к позициям ракетчиков. Через полчаса перед ним стоял растрепанный и слегка ошалевший лейтенант:

– Лейтенант Горошков, – приложил он руку к голове. Потом, обнаружив, что «голова пустая», покраснел. – Ой, извините…

– Ну, рассказывай, – не обратив внимания на уставное нарушение, добродушно сказал Гаген.

– Что рассказывать? – не понял лейтенант.

– Про стрельбы твои рассказывай.

– А… Так это…

От всего дивизиона уцелела лишь одна установка. Зато снарядов осталось – хоть пятой точкой жуй. При таком интенсивном обстреле склад реактивных снарядов – лакомая цель для противника. Ну и решили выпустить по максимуму. А делали так. Заряжали «Катюшу». Подъезжали на точку. Давали залп в нарушение всех инструкций. Машину надо бы глушить и водителю в укрытие бежать. Но залп давали не глуша мотор и тут же – задний ход и сматывались.

– Немцы наверняка не рассчитывали, что мы с одного и того же места бить будем. Мы же обычно меняем диспозиции.

– А по каким точкам били? – спросил командующий корпусом.

Горошков потупился:

– Ну… Сначала отработали по старым координатам. А потом я поправки внес небольшие и по самой Мге стал работать…

– Сам внес? Без приказа…

Лейтенант молча кивнул.

– Кем на гражданке был?

– Студентом мединститута, товарищ-генерал майор, – не поднимая глаз, ответил Горошков. – Педиатром хотел быть…

– А как в артиллеристы занесло?

Вместо ответа тот пожал плечами. У войны хитрые пути. У военкоматов – тем более.

– Представлю к награде. Весь расчет, – кивнул Гаген. Потом обернулся к своим штабистам и коротко сказал: – Учитесь.

Недаром генерал-майора Гагена называли в корпусе Батей, совершенно не обращая внимания на немецкую фамилию. Впрочем, на этот факт никто внимания не обращал. Ни особисты, ни фронт, ни Ставка. Воюет? И пусть воюет. Тем более что воюет хорошо…

Правда, не без проблем. Перед наступлением его корпус, впрочем, как и вторую ударную, перевооружили с винтовок и карабинов на пистолеты-пулеметы. Оружия – не жалели. Старики, женщины, дети наштамповали «папаш» выше крыши, как говорится. Но внезапно возникла совершенно другая проблема. Расход патронов. И ладно бы для интендантов проблема.

Боец поднимается в атаку и строчит что было сил. Оно и понятно – так в атаку легче бежать. Но буквально в конце первого дня наступления выяснилось, что бойцы остаются без патронов. Тыловики не успевают подтаскивать боеприпасы. А короткими и прицельными очередями работать еще не умеем. Стреляем от пуза – не убьем, так напугаем!

Научимся, конечно. Но…

Но поздно не было бы.

* * *

Три дивизии ударили по горловине прорыва с юга и три с севера. Затем Манштейн стал перепахивать Синявинские леса артиллерией и авиацией. Число самолето-вылетов порой достигало семи тысяч в день! Через несколько дней лесистый массив превратился в выжженную металлом пустыню. Тем не менее советские войска продолжали драться и даже атаковать. Корпус генерал-майора Гагена продвинулся дальше всех. Еще бы чуть-чуть – и гвардейцы соединились бы с Невской оперативной группой. Но вот этого «чуть-чуть» – не хватило.

Немцы тоже на месте не сидели – атакуя и контратакуя советскую пехоту. Бывалые ветераны Первой мировой качали головой, сравнивая болота Синявино с Фландрией, Верденом, Ипром. В течение суток одна и та же траншея переходила из рук в руки десятки раз. Земля стала красной от крови. Впрочем… Какая земля… Мостовая из трупов. Хоронить их было некогда, да и некому. Воевали – все. В конце концов котел превратился в слоеный пирог. В роще Круглой сидели в окружении немцы, на Квадратной поляне – русские. Было совершенно непонятно – кто, где и откуда атакует.

Огромная масса ожесточенных людей, убивающих друг друга…

* * *