Прорвемся, опера!

— Во как хорошо, — Верхушин полез в карман куртки за футляром с очками. — Вот, люблю, чтобы было с чем работать.

Ого, я приметил у него под курткой кобуру и рукоятку ПМ. Вот это странно и очень необычно. Следакам прокуратуры положено было табельное оружие, но поскольку они почти всегда работали в кабинетах, пистолет им, по сути, и не нужен. Никто почти не закреплял за собой оружие. За всю жизнь я видел раза три, чтобы они ходили со стволами, и третий — как раз сейчас.

И для чего ему табельный? Вдруг Верхушин знает что-то о деле такое, что ещё не знаю я, и решил обезопаситься? Потому что следак вряд ли бы стал носить пистолет без хорошей на то причины.

— У тебя ствол, — хмыкнул я. — А что случилось?

— Да прокурор велел носить, — Верхушин снова отмахнулся. — На Ирку Полежаеву недавно в подворотне пьяный напал. Ну Ирка-то у нас молодец, сразу ему коленкой в пах двинула, убежала и милицию вызвала, взяли гада. Но всё равно, во избежание, как говорится, прокурор сказал — носите стволы, для чего-то же вам они еще нужны.

Судя по взглядам Якута и Устинова, они ему тоже не поверили. Конечно, ведь получать каждый день ствол в оружейке и сдавать его потом вечером — тот еще гемор. У прокуратуры нет своей оружейки, а следовательно, они нашей пользуются, это к гемору, получается, еще дорогу до милиции и обратно прибавить надо — сомнительное удовольствие для формального ношения пистолета. Скорее всего, Верхушин один такой на всю прокуратуру, и возможно, ствол у него на постоянку оформлен, и сдавать его не надо.

Короче, надо выяснять, а для этого не помешает неформальная обстановка.

— Может, по чебуреку? — предложил я следаку и показал в окно, где как раз было видно чебуречную. — И за ним всё обсудим, всё что я накопал, что в ОПД есть, а чего ещё не внёс. И по рюмке чая заодно.

— Во, это дело! Вы, Васильевы, всегда молодцы, что ты, что отец, — он заметно оживился. — Я только за!

Глава 26

Я накинул куртку и застегнул молнию, а то на улице уже стало холодно, и вышел из кабинета первым, захватив по пути папку с бумагами. Но когда спускался, почувствовал, как в кармане что-то завибрировало.

— Ща, на минутку отойду, — я направился в сторону туалета, чтобы никто не увидел, что у меня там. Мобила в те годы у опера — вещь редкая, вызовет много ненужных вопросов.

— На улице пока покурю, — отозвался Верхушин.

В туалете я проверил пейджер. На монохромном экранчике горел значок нового сообщения. Я нажал чуть болтающуюся кнопку и его открыл.

«В 21:30, у твоего дома, белая газель без номеров. Собаку можешь взять. Т».

Это Туркин. Значит, всё решится уже сегодня? И решится ли? Но мне всё равно нужно говорить с Верхушиным, в этом деле нельзя упускать ничего, даже если на первый взгляд никакой связи нет.

Народа в чебуречной с утра почти не было, если не считать усатого мужика в короткой кожанке и мелкого пацана лет десяти, сидящих вместе в углу. Отец и сын, они похожи друг на друга. Батя заказал аж три чебурека и стакан водки, а у сына в тарелке лежал один чебурек, и в стакане был налит лимонад. Не иначе, как «шикуют» после отцовской получки на оптическом заводе. Оба довольные, смеются. Не каждый день в это время удавалось посидеть в подобных заведениях простым людям.

Хотя странно, почему я решил, что отец пацана работает именно на оптическом заводе? Когда-то его знал, но забыл? Видел его во время налёта? Или просто сложил цепочку, ведь у работников завода деньги пока есть, а в остальном городе с этим напряг.

Ладно, мне пока не до них, надо работать. Мужик мне кивнул, пацан сказал громко «здрасьте», я поднял руку в ответ и прошёл к следаку, который уже занял стол почти в центре зала, но встал так, чтобы видеть вход.

На телевизоре у стойки показывали «Джентльмен-шоу», но что там говорили — совсем не слышно, потому что в зале играла танцевальная музыка:

— Счастье есть, его не может не быть, — говорил спокойный женский голос на фоне музыки.

Это что-то дискотечное, такое в это время играло с каждого утюга.

— Ну, Васильев, — довольный следователь Верхушин посмотрел на меня. — Не так часто меня опера зовут на чебуреки, чё я и пошёл. У меня так-то жена на обед сегодня очень звала, холодец приготовила. Но пару чебуреков задавлю.

— Холодец — вот это по-нашему!

— Она ещё горчички заварит, чтобы остренько, как люблю, — следак мечтательно посмотрел вверх, на засиженный мухами потолок. — Ладно, чё там у нас? РУОП же на контроле эту серию держит? Твоего отца ещё не видел, у него хотел спросить, что и как.

— Да, у них, там явный след организованной группы. Один из участников банды был из «Универмага», двое остальных, как они любят говорить, двигались сами, в связях с остальными городскими ОПГ пока не замечены. Но кто-то их прикрывал, кто-то со связями в органах или работающий там.

— Вот оно что, — Верхушин пристально посмотрел на меня.