Прорвемся, опера!

В этом закутке на втором этаже мы когда-то собирались устроить место, чтобы можно было спокойно посидеть и попить чай, но руки всё не доходили, и пока там лежали старые дела советских времен, сваленные в огромные стопки, от которых несло пылью. А ещё в этой кладовой иногда проводили допросы жуликов, так что туда втиснули стол и стулья. Впрочем, под допросы у нас подходили любые помещения, раз не выделили специальных.

С одной стороны стола сидел прокурорский следак Верхушин, бровастый и вечно угрюмый мужик в кожаной жилетке, рядом с ним расположилась пышная инспектор по делам несовершеннолетних Фомина — чем-то смущённая, она сложила руки перед собой.

А напротив них сидел очень злой Артур в чёрной с жёлтыми узорами свободной рубахе с засученными рукавами. На правом запястье золотой браслет, на левом — часы, на шее тоже болталась цепь, ещё толще, а на столе перед ним лежал мобильник с выдвижной антенной и пейджер.

Рядом с ним — тот ночной пацан, взятый на квартире с остальными. Он опустил голову, чуть ли не положив её на стол, и иногда шмыгал носом.

— Вот я и говорю, — медленно сказал Артур, — что за сопляком присмотрю. Отбился от рук совсем. Его мать баловала, а теперь он мне достался. И связался с какими-то…

— Да я… — начал было пацан.

Артур отвесил ему знатный подзатыльник.

— Мать баловала, — повторил тот, — а я за ним и не следил, у меня свои дети есть. Но взял в дом её сына, куда его девать-то? И вот, она померла недавно, а он мне остался. И чё с ним делать? Уже взрослый, всё себе на уме.

— Так воспитывай, раз так вышло, — заметил я, войдя и прислонившись плечом к дверному косяку. — Как своего.

— Как своего, — пробурчал Артур. — Отправлю его лучше в военное училище, — он пихнул парня в плечо. — Там научат уму-разуму. А то на зону засобирался, связался с этими обсосами… Чего не хватало? А?

— Да я не собирался…

Артур снова отвесил ему подзатыльник, и пацан замолчал.

— Короче, — произнёс он, глянув на следака. — Вопрос закрыт? Из показаний утырков видно же, что не при делах пацан, случайно прилип, даже не знал, что затевают. На дело его и брать никто не планировал. Да? Приводов нет, в школе учится на четвёрки-пятёрки, чё его тут держать всю ночь? Вы его еще тут без законного представителя опрашивали, но я готов закрыть на это глаза и пойти на встречу…

— Угу, — промычал Верхушин и переглянулся с инспектором ПДН. — Раз такое дело, то можете идти.

Следак и ПДН-щица вышли. Сафин тоже усвистал по делам, в закутке остались только я и Артур с приёмным сыном.

— Короче, Васильев, — сказал Артур уже более спокойным голосом. — Все вопросы я утряс, но вот с операми не говорил, а вы ведь тоже можете ему жизнь подпортить, подумаете ещё, что я его спецом отмазал. Хочу кое-что сказать, раз ты там больше всех поучаствовал.

— Ну говори.

— Ты уж его не прессуй по этому делу, — он снова ткнул пацана. — Все эти чепушилы, которых вы там взяли, и так всё скажут, весь расклад тебе дадут, и ещё рады будут, что легко отделались. А пацану надо биографию чистую, без приводов, чтобы в военное училище взяли без проблем. За бабки-то всё решить можно, но я-то его в Москву или Питер отправлю, пусть чистым будет. Всё равно этот шкет ничего такого и не сделал, я же пробил тему.

— Прямо в училище отправишь? — усомнился я. — Артур, давай начистоту, пока твоего адвоката нет здесь. Ты же авторитет местный, и серьёзно хочешь пацана в военку отправить? А не к себе взять?

— Потому что матери его обещал, — он глянул на парня, который не отрывал виноватого взгляда от стола, — что присмотрю за ним, что жить честно будет. Да вот недоглядел, связался он с шушерой. Там же сам знаешь, как они мозги молодёжи полоскают.

— Знаю.

И он знает.

— А они не в курсах были, кто он такой, а то бы и на километр его не подпустили к себе. Хотя, может, и знали, да меня хотели поддеть. А ему-то чё, тупорогий, своих мозгов нет, — Артур снова ткнул парня. — Вот попадёшь на малолетку, Петя, а знаешь, каким там порядки? Хуже, чем на взрослой зоне. Там за любой косяк спрашивают по полной, там даже если перданёшь не в том месте, даже если колбасу поешь не там, уже в петушином закутке ночуешь. Я-то видал такое.

— Если будешь так его тюкать, — прервал я его, — он у тебя точно с кем-нибудь ещё свяжется. Назло тебе. Смотреть надо за ним, раз живёт у тебя, вот и смотри, как за своим родным сыном, чтобы в жизни нормальной дорогой пошёл, раз так решил. А я человек не такой, чтобы из вредности кого-то закрывать, мне хватает, с кем работать.

— А я наслышан, — он захохотал. — Васян, говоришь? Мной прикрылся? Да шучу, не огорчён, отморозки сами попались. Вот ты ими и занимайся, а я за пацаном пригляжу, чтобы доучился в школе и уехал.

— А у него нет родственников?

— Есть, — пробурчал пацан.

— Есть, — Артур кивнул. — Родной батя хотел его забрать, да он алкаш, последние труханы пропил, и пацана только дрюкать будет, чтобы водку ему искал. Знаю я таких, вот и послал подальше. Пусть у меня лучше будет. Да и он сам уезжать к нему не хотел, помнил, как там жил.