Прорвёмся!

– Нет, ну вы на него посмотрите, – ехидно всплеснул а руками мать, и завопила как потерпевшая: – Ну куда ж ты волокешь эту гробину, а? На кой черт он там тебе сдался?! Алкаш хренов!!

Я обернулся и хмыкнул. Батя, упираясь и постоянно выглядывая из-за объемистого груза, осторожно шагал по ступенькам, таща на пузе огромный бачок самогонного аппарата. На плече его висела тряпочная сумка с перегонной колонной, разобранной и бережно завернутой в бумагу. Отец выглядывал попеременно то из-за одного блестящего нержавеющего бока, то другого, аккуратно нащупывая дорогу ногой.

– Нет, ну вы только поглядите, а? – снова сердито запричитала мать. – Вот же ж чёртов алкаш, а! Кому что, а ему лишь бы шары залить. Тьфу, зла не хватает.

– Батя, вот ты молодец. Вот это ты здорово придумал.

– Ещё один, – буркнула мать, насупившись.

– Давай, хватай, чего стоишь? – отец сунул мне в руки бак, и начал деловито разгребать угол в прицепе. – Сюда вот ставь. Да не пихай же ж так, поцарапаешь!

– Да ничего с ним не сделается, – аж возмутился я. – Тут у тебя тряпки одни.

– Все равно, не смазал – не пихай! – сказал как отрезал.

Потом мы долго уматывали груз, чтобы не свалились с багажника мешок с кастрюлями, мешок с одеждой, одеяла, мешок с мешками и прочие полезные в хозяйстве ништяки. В результате четверка и прицеп стали похожи не то на моток веревок, не то гнездо какого-то огромного паука. Я весь взмок и чуть не оторвал себе ноготь на пальце, а предки разгрызлись окончательно, мама надулась и залезла в машину, а отец с ней принципиально не разговаривал. Ибо нехрен!

К обеду мы уже изрядно умаялись, отдали окоченевшие соседям по пузырю батиного натурпродукта и тронулись в путь. А я скатался домой, закинул в УАЗик несколько коробок с барахлом, объёмистые мешки с одеялами, бельем и теплой одеждой. И рванул вдогонку за родителями.

Я их даже немного обогнал, в соседнем селе договорился о пиломатериалах, которые должны были привезти завтра на ЗИЛе 131, с военными мостами. На вездеходе, короче. ЗИЛ был с манипулятором, поэтому вопрос разгрузки отпал.

За это время батя проехал по грунтовке ровно километр и прочно засадил тяжело груженую четверу в большой заледенелой луже. Я даже не удивился. Просто переобулся в резиновые сапоги и зацепил крюком это чудо отечественного автопрома, врубил оба моста и понижайку, и, взревев двигателем, пополз по профилю. Само собой, вернуться домой до комендантского часа я уже не успевал, поэтому решил переночевать в деревне. Ну как переночевать, пол ночи мы ещё разгружали все это барахло, и уснул я как дух на КМБ, похоже раньше, чем долетел до подушки.

***

Утром ещё сильнее похолодало, и дорога, а точнее, направление через болота превратилась в полосу препятствий. Глубокие замёрзшие колеи стали похожи на траншеи, в которых трещал и хрустел лёд пополам с водой. Обледеневший грунт отчаянно скреб по днищу УАЗа, машина прыгала и стонала ревя мотором и звеня коробкой. Пустой прицеп гремел сзади всеми железками как ведро, прыгая в колее чуть ли не выше УАЗика. Я ещё раз похвалил себя, что никого не послушал в свое время и взял эту простую но оооочень железную колымагу. Вкинул в нее много денег, и ни разу не пожалел. Зачем? – крутили пальцами у виска друзья. А вот затем! А вот именно затем, чтобы не стоять и не смотреть уныло на раскисшую дорогу, чтоб и на рыбалку и на охоту, и вот в такие моменты, когда, по сути, стоит вопрос жизни и смерти. И затем, чтоб не смотреть, как ржавеет во дворе импортное кредитное ведро с гайками, когда череда цветных революций и кризиса накрыла логистику и поставщиков каких-то дефицитных деталей. И заводы Китая встали колом, а обнищавшие враз китайцы принялись бить друг друга с азартом и кровожадностью истинных азиатов. Я как раз очень выгодно спихнул свой кроссовер, о чем ни разу и не пожалел.

Лязгнув передачей, я вывалился с профиля на трассу, вырубил мост и, оставляя следы шин и комья грязи на дороге, рванул в Иртышск. Небо начало сереть, трасса была подозрительно пуста, я включил радио. ФМ на трассе не было, и я переключил на АМ, поймал новостной канал, и, достав из сумки маленький термосок с кофе, в пол уха начал слушать.