Прорвёмся!

— Мужик, катись отсюда.

— Пока есть возможность, — устало добавил в пол голоса другой, и я почувствовал, что всё-таки добился своего. Я точно прав. Это точно был кордон, и город накануне карантина. Поэтому, не дожидаясь ещё одного тычка сзади, скоренько отправился к машине, обратив внимание, насколько же она была уляпана грязью, даже на фоне военных. Да и я сам… примерно как и машина, в грязных штанах и сапогах, потертой куртке «бомжстайл». Ну да, точно, работник администрации. Штырлиц, блин, доморощенный, Станиславский икает от истерического смеха… Я почувствовал досаду, представив, как все выглядело со стороны. Стоял там, тупил, а был похож на «джентльмена в поисках десятки». Словно приехал посмотреть, чему тут можно “приделать ноги”. Запоздало подумалось, что при виде моей тачки, прицепа и меня самого, других ассоциаций бы не возникло. Точно мелкий жулик, мечтающий стырить мешок цемента или кусок сетки-рабицы. Блин, а ведь и правда мог по морде отхватить, как нефиг делать.

Как только я, заведясь, хотел выехать с обочины на дорогу, как услышал сзади спецсигнал и увидел в зеркале моргание проблесковых маячков. Хриплый уставший голос из матюгальника потребовал всем автомобилям прижаться к обочине и освободить дорогу колонне.

Следом за машиной ДПС, ревя моторами, мимо меня пролетели КАМАЗы и древние ГАЗ-66 (эту то рухлядь откуда вытащили?) с характерными крестами на бортах. Внезапно появилось ощущение надвигающейся катастрофы. Нет, я знал об этом, интеллектом знал, но вот внутренне, наверное, не вполне осознавал. А вот теперь вник и вкурил. Я словно был в лифте, и он скрипя и ускоряясь сползал вниз. Ещё немного, и начнет падать, и мне точно хана.

Надо ускоряться. Хватать семейство под мышки и рвать когти. Время, мать его, время!

УАЗ рявкнул мотором и со второй передачи бодро покатил за колонной.

***

— Алле? — хриплый голос Боба Миркина заставил меня поморщиться.

— Ты чё там, сука, бухаешь что ли?

— Ну, во-первых, здравствуй, эт самое. Здороваться учили?

— Так что, бухаешь?

— Здоровца учили, э?!

— Ну здравствуйте, здравствуйте. Бухаешь, собака?

— Да. И чё? Сам, самое… собака.

— Через плечо. Один что ли? Почему без меня?

— Прыжжай — язык Боба явно заплетался.

— Я к тебе сегодня вечером приеду. Трезвей давай, ты мне дееспособный нужен.

— А ты чё, эт самое, со мной не выпьешь? — пьяно возмутился Боб.

— Конечно выпью, братан, — сменил я тон. — Ты спать пока ложись, я вечером приеду, бухнём. А то мне тебя не догнать будет. Выйдет, как в прошлый раз.

— Ой-ой-ой, нормально всё было… ик… и будет… ты ж меня знаешь, эт самое!

— Ага. Знаю. Ладно, братан, я за рулём, неудобно говорить, давай, до вечера.

— Водки батькиной возьми, — услышал я в трубке, прежде чем отключился. Захотелось долго и матерно выражаться. Ну блин вовремя! Кабан хренов, вот ни раньше ни позже. Интересно давно бухает? Надо Людмиле звякнуть. Прояснить, с чего вдруг такие дела.

— Привет, Люда.

— О, Максим, здравствуй. Давно не звонил.

— Людочка, солнышко, я за рулём, растекаться не буду, сразу по делу, — затараторил я в трубу. — Я сегодня к вам приеду, возможно буду перед комендантским, поэтому заночую… там матрасик мой ещё не выкинула, не? — добавил я радости в голосе. — Дело у меня очень важное, правда-правда, проблемы большие на горизонте, надо срочно обсудить.

— Что-то серьезное?

— Очень, Людочка, очень. — я вздохнул. — Просто несказанные.

— Макс, ты конечно приезжай, всегда рады, только… — Люда замялась, — только Боб забухал, его с работы уволили. — Люда всхлипнула. — Точнее, в смысле, сперва уволили, а потом он запил. Или ещё не уволили, но точно уволят. Он пришел, лица не нем не выло — Люда чуть откашлялась, чтобы голос не дрожал..

— Ну, попробую помочь, чем смогу. Ничего, все будет хорошо. — Я постарался, чтобы мой голос не выдал ликования. Значит, с работой проблем не будет.

— Только…Макс, — Люда замялась. — Короче, угощать тебя нам особо нечем. А так то конечно приезжай, и Улю бери. Ты его там поддержи, а то последнее время Боря сам не свой.

— Тьфу ты Господи, — я едва не приплясывая на сиденье от счастья, еле сдерживался. — Конечно поддержу. И за закуску не беспокойся, возьму всего и побольше, не боись. А Уля занята сейчас, сильно. Я ее в деревню повезу.

— Людк, а Людк, хто там? — раздался на заднем плане пьяный голос в трубе. Ага, Боб и правда никакущий.

— Слышишь, да? — Люда вздохнула.

— Да нормально, полечим твоего благоверного. Дело и правда серьезное, сейчас он отрубится и… Людок, а до скольки он может проспать?

— Ну к вечеру то всяко проснется.

— Хто там, э?! — пьяный голос стал злым.

— Боря, не позорься. Максим звонит.

— Оооо, дай трбчку. Братуу-ляаа!

— Ладно, Макс, давай, до вечера, — прервала разговор со мной Люда. — Сейчас я этого кабана на диван утащу, а то свалится опять в коридоре, я ж не подниму.