Прорыв

Окна были узкими, но зато во всю высоту склада. На стене имелась дверь, открывающаяся изнутри вручную. Пока Ковач и Бредли разглядывали площадь сквозь жалюзи, Сенкевич бесшумно открыла дверь, держа плазменную пушку наготове.

Помещение, в котором они находились, освещалось только светом, проникающим сквозь окна. Не было никакой опасности, что кто-нибудь снаружи обнаружит готовящихся к бою охотников.

Халианский корабль был слишком мал для межзвездных перелетов — цилиндр не более шестидесяти метров в длину, но в отличие от «Бонни Паркера» он не был предназначен для посадки в любом, даже неприспособленном месте; Пилоту не удалось удержать его на весу с помощью стартовых двигателей, и корабль встал на землю. Узкие посадочные стойки, предназначенные для того, чтобы удерживать равновесие на гладком бетоне космодрома, вошли в почерневший от огня дерн, как нож в масло; брюхо летательного аппарата провалилось так глубоко, что любая попытка запустить ракетные двигатели при старте угрожала взрывом.

Около сотни человек столпились у корабля. Те, что стояли почти вплотную к корпусу шаттла, яростно кричали на остальных, требуя немного отступить, иначе они поджарятся у раскаленной обшивки. Люк корабля открылся, выпустив облачко пара.

Не обращая внимания на шумные протесты толпы, к шлюзу бесцеремонно подъехала огромная сверкающая машина на воздушной подушке, колеса которой были опущены на землю. Подали трап, дверь машины открылась, и из машины выбрался человек весьма солидного вида. Его пестрое одеяние однозначно свидетельствовало: этот господин богат и на военной службе не состоит.

— Скажите, когда, — потребовала Сенкевич, приготовившись распахнуть дверь ногой и пальнуть из плазменной пушки. Она не могла видеть, что творится снаружи. — Скажите же, когда!

— Сэр, что, черт побери, там происходит? — шепотом спросил Бредли. — Они не… я хочу сказать, что они…

— Да, — тихо и спокойно ответил Ковач, — стреляй прямо в люк, а потом сразу падай. Топ, мы с тобой метнем гранаты с трехсекундной задержкой — большим пальцем он зарядил кассету с микрогранатами, зная, что в это мгновение Бредли проделывает то же самое, — так, чтобы гранаты разорвались в воздухе.

— И отступаем обратно, кэп? — спросил сержант.

— И атакуем корабль, Топ, — поправил его Ковач, выказывая при этом не больше эмоций, чем при изучении грузовых накладных три недели назад в Порту на Тау Кита. — На борту не успеют закрыть люк. После того, как Си подпалит их.

Человек, приехавший на машине, направился по трапу. Толпа — насколько мог видеть Ковач, там были одни мужчины — торопливо расступилась перед ним, словно он все еще ехал на своем броневике. Внутренний люк шлюза, вероятно, был также открыт, потому что когда человек достиг верха трапа, из корабля шагнула фигура в серебристо-черной униформе и преградила ему дорогу.

Некоторое время эти двое орали друг на друга на языке, который Ковач не знал. Неожиданно человек в униформе пнул штатского в живот, после чего тот скатился назад по трехметровому трапу. Толпа издала коллективный вздох, слышный даже за шипением и свистом работающих на холостом ходу двигателей корабля.

— Сэр, — умоляющим голосом спросила Сенкевич, глядя на глухую панель перед собой. — Сэр, когда же?

Толстый поднялся на ноги, в ярости что-то крича. Из корабля появилась еще одна фигура и встала рядом с человеком в форме.

Вновь появившийся был халианин. Он залаял что-то человеку в форме, программа перевода в шлеме Ковача немедленно включилась.

— Чего вы ждете? Неужели вы не понимаете, что даже сейчас ракета может быть в воздухе.

— Приготовьтесь, — сказал Ковач, держа ружье вертикально в левой руке и кассету с гранатами в правой.

Человек в форме обернулся к халианину и пролаял в ответ.

— Пристрелите этого, — перевел шлем, — а остальных мы как-нибудь впихнем.

Халианин поднял автомат. Толстый с испуганным воплем бросился к своему автомобилю.

— Давай, — прошептал Ковач.

Сенкевич с грохотом распахнула дверь ногой, и через мгновение в ночи молнией сверкнула вспышка плазменного ружья.

Плазменный заряд угодил прямо между двумя фигурами, стоящими в шлюзе, попал в переборку внутри корабля, и входная камера превратилась в огненный шар. Взрыв отбросил халианина и человека в форме метров на десять от шлюза, их шерсть и волосы вспыхнули.

Всякий, кто находился внутри корабля, если только он не был отделен от шлюза закрытой дверью, должен был получить ожоги. Что же касается толпы снаружи…

Кассеты с гранатами по крутой дуге взлетели высоко над толпой, потом сработало разрывное устройство и разделило каждую кассету на пять гранат. Мгновением позже гранаты разорвались со звуком древесной ветки, ломающейся под тяжестью налипшего снега.

Вылетевшая оттуда шрапнель разлетелась по двору склада; толпа полегла, как скошенные колосья пшеницы.