Прорыв

Сражение проиграно. Нужно выяснить причины, иначе будет проиграно и следующее. Твоя мама умерла слишком рано, у меня не было сына, я относился к тебе, как к сыну. Чем своенравней ты была в детстве, тем я был больше доволен. Когда ты повзрослела, тебе, Сяо Сань, не хватало мягкости. Мне не следовало позволять тебе выходить замуж за блестящего офицера – вы слишком похожи. А значит, несовместимы.

Папа, я не жалею. Я никогда тебе не жаловалась. Я не хотела тебя тревожить – ты так внезапно заболел.

Фан Инда погладил Фан И по голове и со вздохом сказал:

Я понимаю твою дочернюю любовь. Ты вовсе не хотела, чтобы папа собственными глазами видел, что твой брак распался. И я благодарен тебе за это. Я знаю, что мне осталось недолго.

Служить осталось недолго, – возразила Фан И.

Фан Инда положил руки на лицо Фан И.

Сяо Сань, я всю жизнь прослужил в войсках, неужели я побоюсь услышать о неизлечимой болезни? Посмотри папе в глаза и скажи, рак чего?!

Фан И в изумлении отпрянула, долгое время всматривалась в уверенное и мужественное лицо отца, и в конце не сдержалась:

Так ты знаешь? Как так…

Своё тело я лучше всех знаю, – с лёгкой улыбкой ответил Фан Инда. – Нет болезни, так и говорить не о чем, а есть болезнь – это страшно. Когда я снова заболел в Пекине, я сразу понял, что эта боль необычная. А когда из-за половины бокала вина я очутился в госпитале, то понял, что мне уже не выбраться. Скажи мне, что говорят врачи? Сколько мне осталось?

По лицу Фан И непрестанно текли слёзы.

Рак печени на последней стадии, операция невозможна. Осталось от полугода до года, если не произойдёт чудо… У-у-у…

А ну прекратить реветь! – сурово скомандовал Фан Инда. – Дочь Фан Инда ревёт из-за какого-то рака печени. Кто узнает – не поверит! Я сейчас больше всего тоскую о тех днях в санатории. Но сейчас пока всё хорошо, пока не нужно туда ехать. В этом году в армии происходят большие перемены, если говорить начистоту. Никому не говори, что я знаю о своей болезни. Приказываю тебе хранить тайну.

Тогда ты должен пообещать принимать лекарства. Фан И вытерла слёзы.

Я обещаю тебе. А если ещё получится покомандовать такими крупными учениями, то будет совсем хорошо. Сяо Фань хочет уйти? Так пусть идёт.

Фан И с пониманием вздохнула и сказала:

Жаль, что я не мужчина, разочаровала тебя. Как было бы хорошо, если бы я могла командовать учениями вместо тебя.

Твой дедушка командовал солдатами в войне с японцами и пал на поле боя, – покачал головой Фан Инда. – Я всю жизнь прослужил в армии, такой конец очень даже неплохой. А ты добилась успехов на рынке, и я этим очень доволен.

Осторожно подошедшая Сяо Ин подметала осколки и бормотала себе под нос:

Большего и желать нечего. В семье и у отца, и у дочери по две машины, целый этаж в доме. Что же плохого? Ревут тут, а там еда уже остыла.

Оцет и дочь рассмеялись.

Лю Дунсюй и подумать не мог, что Фань Инмин покажет ему копию документа с печатью полка, в котором подтверждалось согласие на развод командира полка Фань Инмина с женой Фан И.

Командир полка Фань, вот уж время потрясений, – укоризненно вздохнул Лю Дунсюй. – И к чему же такие крайние меры?

Он подошёл к двери и запер её.

Вообще, я мог это сделать, принимая во внимание мнение только полка, – ответил Фань Инмин. – Но, чтобы не нарушить дисциплину, я пришёл за мнением дивизии.

Лю Дунсюй долгое время молчал, стоя к Фань Инмину спиной.

Можно ли это дело отложить? – наконец заговорил он. – Ты разве не знал, что на этих учениях командующего «красными» могут выбрать и из командиров полков?

Какая разница знал или не знал? – холодно ответил Фань Инмин. – Я знаю только то, что меня это не касается. Я могу поручиться, что первый полк не опозорит дивизию.

А заместитель командующего Фан знает о вас с Фан И? – Лю Дунсюй изо всех сил сдерживался, чтобы не вспылить.

Он уже милостиво дал разрешение, – цинично сказал Фань Инмин, – удостоил меня честью – приказом убраться.

Вот уж чего совсем не нужно дивизии «А», – сокрушённо вздохнул Лю Дунсюй.

А я и не знал, что мой брак имеет такое большое влияние на судьбу дивизии «А», – насмешливо сказал Фань Инмин.

Лю Дунсюй скрежетнул зубами, вынул ручку и на обратной стороне мнения полка написал несколько слов: «Согласен с мнением полка. Лю Дунсюй», с размаху бухнул свидетельство на стол и со злостью рявкнул:

Забирай! Иди меняй на свою свободу! «Закон о браке» – основной закон страны, так что не мне, какому-то комиссаришке дивизии, с ним тягаться. Моё дело маленькое – дать тебе зелёный свет. Нечего из-за этого шум поднимать и сор из избы выносить. А я тебе скажу, что ты, с учётом ситуации, поступаешь крайне эгоистично. Ты разочаровал меня. Меня и десять тысяч солдат и офицеров всей дивизии.

Фань Инмин стоял молча, никуда не уходя.

Не трать своё и моё время, – грубо сказал Лю Дунсюй. – Такой шанс выпадает раз в тысячу лет, и я бы всё отдал, чтобы он достался дивизии «А». Иди уже давай.