Прорыв

За эту неделю мои бойцы действительно освоились, заматерели, очки мои с простыми линзами в первое время из рук в руки переходили, уже все обзавелись трофейными папиросами и зажигалками, хотя курили всего двое, гармошками – учились пиликать на них. Те есть нормально, уже не казались такими новичками, как в первые дни. Но Бабочкин всё гонял их, учил и учил, так что наше подразделение очень хорошо походило на немецкое. За эту неделю мы кем только не бывали: и связистами, и лётчиками, и танкистами, и моторизованной частью, даже артиллеристами, – нашивки и номера на машинах способствовали этому, а сейчас мы работали под усиленный пост фельджандармов, вчера добыли всё, что нужно, вырезав пост, и глазастый Бабочкин только что рассмотрел на подходившей к нам колонне эмблемы люфтваффе и бочки в кузове. Неужели наконец повезло, и есть авиационное топливо? Это впервые, когда мы за эту неделю встретили нужные машины, иначе я бы свернул поиски раньше. Вон, у нас летуны второй день должны без еды сидеть, на пять дней же запасов было.

– В колонне два бензовоза, – сообщил, не отрываясь от бинокля, Бабочкин.

– Берём всё, – принял я решение. – Водил берём живыми. У нас своих на всю технику не хватит.

– Понял.

С колонной могут быть проблемы. Та шла с охраной, однако у нас уже не было выбора. Топливо требовалось до зарезу. До такой степени, что мы с Бабочкиным уже подумывали совершить рейд к одному из аэродромов и устроить налёт. А тут в колонне было четыре грузовика, заставленных немецкими бочками с топливом, уже по расцветке было ясно, что там авиационный бензин, ещё один крытый, два бензовоза, и охрана на двух «ганомагах» и в сопровождении мотоцикла. Последний явно осуществлял головной дозор, двигался метрах в двухстах впереди колонны. Один бронетранспортёр возглавлял колонну, второй шёл позади. Правда, мы тоже не лыком шиты были, имели такой же «ганомаг», как и у охраны, пару мотоциклов с пулемётами и броневик с автоматической пушкой. Вроде той, что на танках стояли, тип «Два». Все трофеи имели обозначения той же части, где и мы служили, то есть имели нашивки. Потому особо на нас внимания не обращали. На самом деле техника была из других подразделений, мы просто наносили новые эмблемы и перешивали нашивки по мере надобности. Танкисты из моей группы уже освоили как броневик, двое в нём были, так и «ганомаг», там был сформирован свой экипаж. Мы с Бабочкиным управляли мотоциклами при движении нашей колонны. В запасе был ещё один водитель, резервный, но на всю эту колонну нас всё равно не хватит.

Дальше, пока колонна приближалась, я стал обходить бойцов и ставить им задачи. Сам я был теперь очкастым рядовым, а оба наших переводчика учились проверять документы, вести беседу с водителями и сопровождением, с офицерами. Так что один был в форме лейтенанта, это морячок, другой унтер. Именно унтер и вышел на дорогу, подняв жезл, чтобы остановить дозорный мотоцикл. Дальше тот проверял у трёх немцев документы, пока колонна подходила, а я закончил ставить всем задачи, включая нашего офицера. Наблюдатель в «ганомаге» подал сигнал, всё чисто, свидетелей нет, дороги пусты, можно работать. Сразу же вышедший на дорогу наш офицер, заложив руки за спину, направился к кабине передней машины, где сидел интендант, тоже офицер. Тот вышел и, явно проявляя недовольство, стал показывать бумаги, но тут произошло две вещи, наш офицер показал жетон СД, отчего интендант сразу скис, а также наш бронетранспортёр, рыкнув двигателем, выкатился на дорогу, перерезая колонне путь вперёд. У броневика шевельнулась пушка, было понятно, что на любое сопротивление будет открыт шквальный огонь. Дальше наш офицер скомандовал вывести всех водителей для проверки, так как было подозрение, что колонна ложная, всем известно, как тут бесчинствовали русские диверсанты. Потом будет проверена охрана. То есть действовали мы вполне по инструкциям, написанным самими же немцами, и, судя по тому, как те начали выполнять приказ, такую проверку им уже приходилось проходить.