Прорыв из Хуфры

Карло помог ей перебраться через бортовое ограждение, я тут же отдал концы, а Тэрк завел двигатели. Как только мы тронулись, Лилли и Карло повернулись и начали подниматься по лестнице. Я аккуратно собрал в бухту линь. Мы вышли сквозь узкий проход из гавани. Тут же волны начали бить в корпус, а Тэрк прибавил скорость.

Выдался по-настоящему прекрасный день. Лазурное море, безоблачное небо — чего еще можно желать? Но я устал — чертовски устал.

Повернувшись, я увидел, что сестра Клер выжидательно смотрит на меня.

— Я думаю, что нам надо поговорить, мистер Нельсон. — В ее голосе я уловил интонации, какие звучали у моих офицеров-начальников, стремившихся установить дружеские отношения с подчиненными, в то же время не позволяя им забыть, кто здесь главный.

— Только не сейчас, — ответил я и протиснулся позади нее. — Мне надо поспать. По меньшей мере восемь часов. Вы слышали, Тэрк?

— Я слышу вас, генерал, — отозвался он.

— Но, мистер Нельсон…

Я отвернулся от нее и спустился по трапу.

Это очень странно: иногда сны без всяких видимых причин уносят нас назад на многие годы. Я как бы снова оказался в джунглях, во Вьетнаме, я бежал сквозь заросли, пригнув голову, охваченный невероятной паникой. Я не знал, где они, но чувствовал, что меня окружили; невидимки преследовали меня по пятам, а я потерял Тэрка, нигде не мог его отыскать, но понимал, что только он может меня теперь спасти. Подлесок становился все гуще, потом превратился в непроходимую чащу и всячески препятствовал моему желанию прорваться вперед. Невидимые руки повалили меня на землю, я открыл рот в беззвучном крике и сел, обливаясь потом. Только тогда я осознал, что это сестра Клер трясет меня. Я посмотрел на нее невидящим взором.

— Который час?

— Начало восьмого, — ответила она. — Мне кажется, что вы могли бы сменить мистера Тэрковича на какое-то время.

Что-то тревожное было в ее голосе. Я спустил ноги на пол.

— Что, случилась беда?

— Ему плохо. Вы меня понимаете?

В ее голосе вовсе не чувствовалось ни милосердия, ни сожаления, но теперь, оглядываясь назад, я понял, что ею руководило. Наше предприятие являлось для нее столь важным, что ничто не могло стать на его пути. Ни один человек. Она была готова на все. И ожидала того же от остальных.

— Вы хотите сказать, что сейчас не время проявлять слабость?

— Но вы к нему очень строги.

— А вы предпочитаете, чтобы он сделал себе укол?

Она не стала юлить и, глядя мне прямо в глаза, спросила:

— А вы могли бы поручиться за него? Сможете ли вы справиться с ним, мистер Нельсон, если у него начнется ломка?

Я вышел по трапу на палубу. Прекрасная теплая ночь опустилась над морем, и только восточный ветерок обдувал мое лицо. Тэрк стоял в рубке, и при свете компаса его лицо показалось мне ужасным, совсем старым и опустошенным.

Он крикнул:

— Хай, генерал, как там у вас дела?

Я ответил:

— Вы выглядите не очень хорошо. Чем я могу помочь?

— Только не мне, генерал. Никогда не чувствовал себя лучше. — Его зубы стучали так сильно, что слова давались с трудом. — Все, что мне надо, так это поспать пару часов.

Он передал мне курс и отодвинулся в сторону; его лицо блестело от пота.

Я жестко сказал ему:

— Не время разводить тут всякое, черт возьми. Пойдите и сделайте себе укол.

— Нет уж, генерал. — Он улыбался, как умирающий человек, который хочет попрощаться. — Больше этого никогда не будет. — Он пошел по палубе, шатаясь так сильно, что я испугался, как бы он не свалился за борт.

***

Сестра Клер появилась через полчаса с горячим кофе и сандвичами с яичницей на подносе. Она поставила это на столик для карт, являя собой совершенно не соответствующую обстановке фигуру.

— Как он там? — спросил я.

— Не знаю. Он прошел в свою каюту и запер за собой дверь.

— Может, вы получили то, что хотели, — сказал я. — В таком состоянии, как вы его нашли, он не продержится долго.

Она спокойно ответила:

— Может быть, мои слова прозвучали слишком грубо. Наверное, в других обстоятельствах я использовала бы каждый момент его просветления, чтобы помочь ему освободиться от этого проклятия. Но теперь не время и не место для бесед.

— Не отчаивайтесь, сестра, вы делаете очень хорошие сандвичи с яичницей. — Они на самом деле показались мне очень вкусными, и я на какое-то время уделил им все свое внимание. Мы помолчали. Когда я справился с бутербродами, она налила мне чашку кофе, который по качеству не уступал им. — Превосходно, — кивнул я.

Она ответила:

— А я совсем не нравлюсь вам, мистер Нельсон?

— Нет, конечно, но как вы только что заметили, мне вообще никто не нравится.

Моя нога, которая все время ныла, сейчас разболелась не на шутку, так что я издал стон и крепко ударил по бедру кулаком.

— Что с вами? — спросила она. — Вам больно? Вы не получили травмы прошлой ночью?

Я покачал головой.

— Да нет, это еще со Вьетнама. Разве я не говорил вам? Травма, после которой я больше не мог продолжать летать.

— Я сожалею, — промолвила она тихо.

Но тут во мне проснулась шотландская пресвитерианская совесть, и я сказал:

— Не совсем так. Если говорить правду, они предложили мне канцелярскую работу, но я отказался.