Прорыв под Сталинградом

В ходе дальнейшего процесса, сообщает Spiegel, Генрих Герлах осведомился через своего адвоката в Коллегии врачей Мюнхенского округа, насколько морально или нет подобное соглашение между врачом и пациентом и не идет ли оно вразрез с медицинской этикой. Д-р Шмитц, узнав об этом обращении, в свою очередь тоже стал искать поддержку в Коллегии врачей и направил просьбу опровергнуть заявления Герлаха на основании действующих законов медицинского права. Однако ни Герлах, ни доктор Шмитц ответов не получили, председатель Коллегии официально так и не высказался по этому вопросу. Между тем Генрих Герлах выразил готовность перевести доктору Шмитцу за оказанные медицинские услуги соразмерный гонорар. Предложение было отклонено, Шмитц настаивал на соблюдении условий так называемого “гражданского литературного договора”. Spiegel приводил следующее высказывание доктора:

При тираже в Германии в 30 тысяч экземпляров по цене 17,80 немецких марок за книгу Герлах получит 53 400 марок (10 % от выручки магазинов)! Следовательно, мне полагается около 10 тысяч марок от этой суммы. Не говоря уже о международных и прочих правах, включая права на экранизацию и т. д.![150]

Со своей стороны Шмитц выдвинул предложение отдать дело на рассмотрение третейскому суду Мюнхенской ассоциации врачей – пусть он принимает решение. В конце репортажа говорилось об отчаянной решимости, с которой врач намеревался продолжать борьбу: “Если Герлах не согласится, дело перейдет в суд. А то, не ровен час, и меня обвинят в том, что я заставил его подписать договор под гипнозом”[151].

Два дня спустя вышла еще одна статья о процессе, на этот раз в Süddeutsche Zeitung. Ее автор Эрнст Боймлер, также как и журналист Spiegel, изложил историю создания романа. Чтобы читатель получил представление о позициях враждующих сторон, Боймлер взял интервью у обоих оппонентов. Шмитц аргументировал тем, что Герлах обратился к нему “не как обычный пациент”. “Он не был болен, – утверждал врач. – Речь главным образом шла о том, чтобы я помог ему написать книгу. И потому я не потребовал от Герлаха ни пфеннига за бесчисленные эксперименты, но долю в прибыли”[152]. Шмитц также ссылался на письма своего клиента, которые якобы могли только подтвердить заявления Герлаха о том, что их союз основывался на принципах “делового партнерства”. Генрих Герлах, напротив, утверждал, что не помнит ни о каком договоре и впервые узнал о его существовании, когда пришло письмо от Шмитца. На вопрос о том, насколько велика вероятность, что подпись поставлена под гипнозом, Герлах отвечал весьма сдержанно: “Я бы поостерегся делать такие выводы. Однако терапия невольно ставила меня в зависимое положение”. О самом эксперименте Герлах также отзывается совсем по-другому:

Сеансы продолжались не три, а только две недели. Лишь однажды присутствовала секретарша. Перед каждым сеансом я в двух словах рисовал Шмитцу сцену, которую нам предстояло восстановить. Погружая меня в гипнотическое состояние, Шмитц нашептывал слова, заранее мной записанные. И уже потом, в трансе, я излагал ему всю сцену[153].

Позднее, подытоживая результаты, Герлах отзывался о мюнхенском эксперименте с гораздо меньшей эйфорией, чем Шмитц, о чем свидетельствуют письма того периода. За время терапии, по его мнению, им удалось реконструировать не две трети романа, а только четвертую часть. Итог, соответственно, более отрезвляющий:

Речь идет примерно о 150 страницах из 614-страничной рукописи. Шмитц послал мне записи в Браке. На основе 150 страниц, которые доктору удалось из меня выжать, я восстановил первую и вторую часть книги. После усиленного копания в памяти, бесед с друзьями и изучения источников родились недостающие 450 страниц из первоначального варианта, на это ушло четыре года[154].