Прорыв (СИ)

— Всё тихо, — шёпотом сказал Агдам, — может ты ошибся и нет никакого прорыва?

— Хотелось бы, — пробормотал я и обернулся к лестнице, откуда раздавались уже знакомые шаги.

Агдам шумно, с облегчением вздохнул, когда увидел, что по лестнице поднимается не какой-нибудь монстр, а вполне обыкновенный и совсем не страшный Сашка из 10 «б». Он уже прошёл пролёт и остановился перед выходом на площадку, недалеко от нас. Кажется, мы его удивили.

— Привет, прогульщики, — бросил Сашка вместо приветствия, — вас же отпустили…

Я подошёл поближе и стал на верхнюю ступеньку.

— Нас то отпустили, а вот почему ты не на уроке?

Сашка поднялся на пару ступенек, так что теперь был немногим ниже меня. Он натянуто улыбнулся.

— Я был в туалете, а теперь иду обратно в класс. Позволь мне пройти, — его улыбка стала ещё шире, — тебя ведь отпустили Горгон, зря ты вернулся.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, возвращая ему ещё более зубастую улыбку.

Сашка перестал улыбаться.

— Сам скоро узнаешь, — он попытался подняться ещё на ступеньку.

Я вспомнил, как в своё время занимался футболом и резко ударил парня ногой в грудь, словно забивая победный гол или вколачивая в доску гвозди. Что-то в его груди непоправимо хрустнуло, а сам он поднялся в воздух не хуже футбольного мяча и покатился по ступенькам.

— Что ты делаешь! — шёпотом закричал Агдам, хватая меня за плечо, почти сломав его своими железными пальцами. Я стряхнул его руку, что было так же легко, как вытащить ногу из капкана, и помчался вниз по лестнице.

Сашка почти поднялся, несмотря на сломанные кости и возможные внутренние повреждения. Я с ходу врезался в него всей массой, впечатав в стену. Он тихо икнул, глаза затуманились, а сам он начал сползать по стене вниз, а проще говоря, рухнул как мешок с картошкой, словно костей в нём совсем не осталось.

Я шумно выдохнул, увидев подбегающего Агдама. Возмущённое выражение, казалось, навсегда приклеилось к его лицу. Он неловко пытался перепрыгивать через три ступеньки, как перед этим я, но с его комплекцией, лучше бы он шёл пешком.

— Ты с ума сошёл, Горгон, — мой юный друг уставился на меня расширенными от ужаса карими глазами.

Я улыбнулся.

Иногда мне кажется, что я держу возле себя Агдама, чтобы компенсировать свои не самые лучшие наклонности. Это чудовище с отличными мозгами и чистою душою, не перестаёт удивлять меня. Я могу унижать его как угодно, он всё терпит как должное. Но он абсолютно не выносит, когда я пытаюсь обижать кого-то ещё. Его верность не знает пределов, и он пытался спасти меня от самого себя, защищая окружающих от моего скверного характера.

— Успокойся, Агдам, — сказал я, пытаясь придать лицу как можно более доверительное выражение. — Я всё сейчас объясню.

Но ничего объяснить я не успел.

Кто-то начал подавать признаки жизни. Конечно, это не мог быть никто иной, как Сашка, несмотря на все переломанные кости. Меня это развеселило, но не надолго. Я уже намеревался наподдать ногой этому упрямцу, представляя, что вместо головы у него футбольный мяч, когда эта тварь рывком придвинула ползущее тело на опасно близкое расстояние от моей ноги. Его рука намертво вцепилась в мою лодыжку и явно не хотела с ней расставаться. Я начал дёргать и колошматить пленённой ногой, чтобы стряхнуть непрошенного гостя. В ответ он обхватил другой рукой моё колено и с энтузиазмом впился зубами в мою лодыжку. Он сделал этот серьезный шаг с такой основательностью, словно грыз наткнутый на шампур шашлык. Вот только я не чувствовал себя бараном.

Меня прошиб холодный пот, и на какое-то мгновение боль буквально парализовала меня. Расширенными зрачками я видел стоящего рядом Агдама, который смотрел на меня таким же взглядом. Неподвижный как истукан.

— Сделай что-нибудь, — прошипел я.

Но Агдам прислонился к стене, ещё более посерел и сник. Весь его вид говорил о том, что до такой мерзости ему даже дотронуться противно. На здоровяка надежды мало. Ничего, я не гордый, мне не противно.

Я наклонился и схватил Сашку за горло, сдавливая изо всех сил. В первое и самое ужасное мгновение зажим зубов только усилился. Показалось, что я сейчас потеряю сознание. На самом деле хотелось только одного: не прикладывать никаких целенаправленных усилий, а просто забиться в истерике. Прекратить осознавать происходящее, отдавать отчёт своим действиям и забыть о сопротивлении. Бешено заорать, бестолково размахивая руками и ногами, а затем завизжать что-нибудь вроде:

— Снимите его с меня!