Прорывая мрак времён

Чтобы ни случилось, надо мчаться дальше! Дверь… ещё одна… Выходцева её толкает — закрыто. От отчаянья чуть не ревёт. Паника накрывает с головой. Впереди брезжит свет: слабый, едва просачивающийся сквозь темноту коридора. Туда! Там спасение… Ступню пронзает острой болью, предательски подворачивается нога и мир качается. Катя вскрикивает — летит вниз, гулко стукнувшись локтями и коленями о пол: ладонями скользя по гладкой поверхности. Их словно обдаёт кипятком. По щекам бегут обжигающие слёзы. Как же больно! Чёрт! Выходцева переворачивается, глаза не отрываются от приближающихся огней. Опять не успевает… Упираясь саднящими руками в пол, ползёт как рак. Вскакивать поздно — оно рядом — еле улавливаемое очертание небольшого зверя. Глаза грозно сверкают изумрудами… Стремительный рывок… и удар. В груди расползается тупая боль, точно от столкновения. Фейерверк звёзд проносится каруселью, увлекая в черноту.

Катя, судорожно вздохнув, распахивает тяжёлые веки и неуверенно садится. Яркий свет ослепляет — приходится зажмуриться. Лёгкие сжимает, в голове глухо, точно под водой. Перетерпев боль, вновь открывает глаза. Рядом раздаётся хрип, падение и звонкое побрякивание металла. Сознание медленно, но проясняется.

Выходцева робко смотрит вниз. Хм, мужчина с марлевой повязкой, в белом халате и перчатках. Валяется на кафельном полу между ней, лежащей на каталке, и столом с медицинскими инструментами. Подозрительно знакомая картина. Словно дежавю?! Что-то подсказывает — и да, и нет! Ощущения, сон — уже точно посещали, а мелкие детали кошмара разнятся с предыдущим. Точнее настораживают — в этот раз знала, когда металась по тёмному коридору, что случится непоправимое… «Нечто» нагонит…

С ног до головы обдаёт холодом, кожу будто осыпает снежинками. Тошнотворная вонь мертвечины касается носа. Нащупав ткань, Катя подтягивает простынь на грудь. Ещё отличие — в первый раз, когда очнулась, укрыться было нечем…

Помещение всё также заполнено длинными рядами каталок. Только, разве что, в большем количестве. Тела, тела, тела… прикрытые белоснежными простынями, как и у неё. На больших пальцах ног висят бирки. Вдоль стены, как банковские ячейки, выдвижные металлические полки с маленькими светлыми табличками. Щёки неприятно щекочет — Выходцева утирает слёзы ладошкой и нервно передёргивает плечами. Сердце мощно стучит, гулким эхом отдаваясь в голове. Мириады осколков впиваются в кожу. Перед глазами сверкают искры. Секунда за секундой возвращаются силы. Тело наполняется жизнью. Дыхание выравнивается. Пальцы шевелятся…

Катя спускает ноги и встаёт на пол. Кафельная плитка встречает босые ступни прохладой. Всё так! Здесь уже была… Когда воскресла первый раз… Вот же чёрт! Пошатнувшись, цепляется за край каталки. Взгляд снова останавливается на патологоанатоме. Бедный мужик. Тот же, что и тогда… Жаль его, хотелось бы думать, что оправится. Но, нет… в этот раз точно свихнётся. Кто переживёт восстание мертвеца дважды? Хм… Катя морщит нос. В прошлый раз было тело кошки. С оскаленной пастью, остекленевшими раскосыми глазами. На удивление знакомыми — как из сна. Сейчас трупа нет…

Глава 4

28 июля 2007 года

Люди, толкаясь, двигаются непрекращающимся потоком во всех направлениях, будто тараканы. Мелькают сумки, чемоданы, рюкзаки… Дети, взрослые… Крики, плач, суета — шум и гам в аэропорту повсеместно. Пестрящая человеко-текучка в летнее время ужасает. Катя морщится — к обострённому чутью и обонянию до сих пор сложно привыкнуть! Крепче сжав лямку рюкзака, выбегает на улицу.

Утреннее марево едва заметной дымкой витает в воздухе. От духоты перехватывает дыхание. Скоротечная смена климата, многочасовой перелёт из Бразилии в Ростов дают о себе знать.

Катя останавливается, жадно глотая воздух. Спасение! Нельзя сказать, что особенно скучала по дому, скорее, даже и не возвращалась бы, но причины серьёзные и веские — родители в опасности! Два года не была в России, а словно никуда не уезжала. Ни черта не изменилось! То же здание аэропорта. Ремонт… едва ли сдвинувшийся с мёртвой точки. Банки с краской, лестницы, защитные сетки, всюду побелка, таблички на смутно понятном языке, еле различимым корявым почерком «Быть осторожен. Окрашен!» Даже мастера в заляпанных, грязных, местами продранных костюмах, на удивление похожи на тех, кто работал, когда сбегала из города. Гастарбайтеры — дешевая сила, а ещё — на одно лицо! С точностью не определить, «он» или «его» брат…

Всё знакомо до боли и щемящей радости. Столпотворение машин, автобусов на площади перед зданием аэропорта.

Посреди пробки «закипевшая» вишневая девятка. Над распахнутым капотом клубится серое густое облако испарений. Невысокий, щуплый мужчина носится вокруг, истерично размахивая руками. Волосы всклокочены, лицо красное, глаза дико вращаются, рот не закрывается — брань прорезается сквозь звуки площади.

— Чтоб её… дрянь…