Прорываясь сквозь тьму. Настоящие чувства в стихах

Я люблю эту женщину шибко
И до боли любить хочу…
Изумрудных очей выраженье,
От которого гогочу.
Аромат её нежного тела.
Силу хрупких, «израненных» рук,
Не дающих покоя умело,
Избавляющих от недуг…

Я люблю эту женщину шибко

И до боли любить хочу…
В этой женщине нет «изгиба».
Кто обидит её, растопчу!
Я люблю эту женщину шибко
И до боли любить хочу…
Лишь бы видеть её улыбку,
Что умеет развеять тоску…

Где ты

В моём сердце нетающий, колотый лёд,
Мне не больно, не страшно и не темно…
Правду знает лишь мой потёртый блокнот,
Но ему всё равно…

Я играла определённую, важную роль.

Покопавшись в «домашней гримерке»,
Надевала ту славную маску Ассоль[2]
И стояла на взгорке…

Я любила чужих, предавая своих людей.

Бороздила забытые Богом кварталы.
Город за городом становился добрей,
Где живые просто дремали…

В моём сердце нетающий, колотый лёд,

Мне не больно, не страшно и не темно…
Я ведь здесь – и не здесь. Кто-то прямо тут лжёт?!
Я везде! Но нигде меня нет…

Я прощаюсь с тобой, мой хороший

Я прощаюсь с тобой, мой хороший.
Не взыщи, коль не сумел понять,
Хоть и чрезвычайно ты похожий…
Не своё нет дозволенья брать.

Не беда, что мне в житейской схватке

Не под силу понимать себя.
Ведь порой в очередном припадке
Начинаю петь я про тебя…

До свиданья! Говорю неспешно.

До свиданья! Не супи бровей.
Дозволяю я себе потешно
Жить, справляясь с мыслью о тебе…

Мы ещё увидимся с тобою

Мы ещё увидимся с тобою,
Проведём последний уикенд,
Тишиной надышимся ночною —
Это счастья наш ингредиент!

Ну а дальше опять расстояние,

Чтобы нам научиться скучать,
Здесь наденем любви одеяние,
Чтобы верить и искренне ждать.

Что нас ждёт, не знаем, конечно,

Но когда-то ж наступит весна,
Та пора, что будет навечно,
И разлука тогда не страшна!

Ах, когда же ты станешь моею,

Чтобы вместе по жизни идти,
От услады душой молодею,
Ты, красавица, только цвети!

Мы же две половинки с тобою,

И пока в нас горит огонёк,
Повенчаемся клятвой святою,
Создадим кроткий наш уголок!

Я рисую портрет некой женщины

Я рисую портрет некой женщины,
Женщины на грани нервного срыва,
Чьи глаза существенно болезненны,
Всё озираются по сторонам боязливо.

Я рисую портрет некой женщины,

Женщины циничного двадцать первого века,
Где привычные ценности местами поменяны…
Я малюю черты, уж простите, обычного человека.

И рисуя портрет этой женщины,

Мне вдруг эдакое померещилось —
Я увидела в ней свои трещины…
И подумала: «Посчастливилось!»

Лишь закончив портрет, я опешила.

В голове разразился вопрос:
«Неужели прозопагнозия…
Захватила мой развитый мозг?!»

Однажды…