Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда

Книга изумляет широтой географического охвата и глубиной описанных проблем. Думаю, не так много людей в мире способны навскидку сопоставить три десятка развивающихся экономик, да еще и подкрепить свои сравнения личным опытом посещения этих стран, вспомнив об их культурных и деловых особенностях. На мой взгляд, это превосходный путеводитель «базового уровня» по современному экономическому миру, – ведь этот мир становится все более и более единым. Думаю, книга вызовет у многих горячий интерес к описываемым регионам и огромным возможностям, открывающимся здесь для инвестора и предпринимателя.

Владимир Карцев,

заместитель генерального директора ООО «НЭТТРЭЙДЕР»

Пролог

В так называемых фермерских домах в Дели уже давным-давно не живут фермеры. Название сохранилось до сих пор, но теперь это словосочетание используется для обозначения уютных роскошных гнездышек для уединения по выходным, принадлежащих людям намного богаче фермеров. Это место сразу за городом, где не нанесенные ни на одну карту грязные улочки, хаотично перерезающие бедные деревушки, вдруг упираются в роскошные коттеджи, окруженные огромными садами с фонтанами и скульптурами. Однажды я даже видел сад с собственной миниатюрной железной дорогой. Тут проводятся лучшие вечеринки в Дели; устроители мероприятий по желанию клиента организуют вечеринку в стиле «Оскар-найт» со знаменитой красной дорожкой, воссоздадут бродвейскую и лас-вегасскую атмосферу, а для особо тоскующих по родному колориту подготовят панджаби-вечеринку, обслуживать которую будут официанты в национальной одежде.

Одним туманным вечером в конце 2010 года я присутствовал на одной из знаменитых декадентских гулянок в элитном пригороде Дели, своего рода индийском Хэмптонсе[3]. Слуги парковали подъезжающие черные Bentley и красные Porsche, а хозяева радушно угощали гостей говядиной, привезенной самолетом из японского Кобе, белыми трюфелями из Италии и белужьей икрой из Азербайджана. Разговаривать при грохочущих, пульсирующих звуках техно было довольно трудно, но мне все же удалось завязать беседу с двадцатилетним сыном владельцев всего этого великолепия от полусвета «фермерских домов», классическим представителем своего класса. Парень работал в экспортной компании своего отца; одет он был в узкую черную рубашку, волосы блестели от геля. Услышав, что я приехал из Нью-Йорка в поисках выгодных инвестиционных возможностей, мой собеседник пожал плечами и произнес: «Ну да. Куда же еще вкладывать деньги?»

Куда же еще вкладывать деньги? С той вечеринки я ушел около полуночи, еще до подачи главного блюда, но его комментарий не давал мне покоя. Учитывая, что мы инвестируем именно в развивающиеся (их еще называют зарождающимися, формирующимися, растущими) рынки, слова эти должны были бы стать бальзамом для моих ушей. В конце концов, за прошедшее десятилетие наш портфель увеличился в три раза, до 30 миллиардов долларов, и, если данная тенденция сохранится – а юный богач с вечеринки, очевидно, считал это само собой разумеющимся, – инвесторы нашего направления просто «обречены» стать хозяевами вселенной.

Тем не менее меня стала преследовать совсем другая мысль: будто я настолько опьянен собственным преуспеванием, что мое абсолютное благополучие начинает меня серьезно беспокоить. Моя карьера инвестора началась в середине 1990-х, когда в развивающихся странах в одной за другой разражался экономический кризис и их рынки считались проблемными чадами финансового мира. Однако к концу десятилетия некоторые из моих коллег, пытаясь подобрать горсть-другую «звездной пыли», оставшейся после бума высоких технологий в США, начали называть эти сирые активы не «развивающимися» (emerging), а e-merging[4] рынками.

В инвестиционных кругах над развивающимися рынками подтрунивали; их называли нарушителями всем известного правила 80/20, согласно которому 80 процентов прибыли инвестор получает от 20 процентов наиболее выгодных клиентов. Бо2льшую часть времени послевоенной истории (речь идет о Второй мировой войне) на формирующиеся рынки приходилось 80 процентов мирового населения, но всего 20 процентов объема производства. В 1960-х и 1970-х годах, когда Латинская Америка была на подъеме, Африка и значительная часть Азии переживали период экономического спада. А в 1980-х и 1990-х, когда в Азии быстро ширились площади обрабатываемых земель, страны Латинской Америки никак не могли согласовать свои усилия с целью роста, а Африку вообще окрестили Безнадежным континентом. Еще в конце 2002 года крупные инвесторы денежного рынка – в том числе пенсионные и образовательные фонды – считали формирующиеся рынки либо слишком маленькими, чтобы рассматривать их как объекты для вложения многомиллиардных средств, либо просто слишком рискованными, ибо огромные страны, такие как Индия, казались инвесторам чем-то вроде «дикого Востока».