Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда

Широко распространенный показатель, отображающий, насколько полно экономика страны задействует свою рабочую силу и оборудование (его называют коэффициентом использования производственных мощностей), в Бразилии очень высок – 84 процента, то есть почти на 5 процентных пунктов выше, чем в среднем по развивающимся странам. А поскольку бразильским компаниям постоянно чего-то не хватает и при этом им приходится дорого платить и за персонал, и за товары, они, как правило, перекладывают эти затраты на потребителей. Серьезная нехватка мощностей означает, что экономический двигатель Бразилии перегревается на относительно низких скоростях, все выше взвинчивая цены. Притом что темпы роста ВВП страны едва дотягивают до 4 процентов, в то время как в Китае этот показатель составляет около 8 процентов. Цены растут, когда предложение не поспевает за спросом, а в Бразилии и спрос, и предложение слабее, чем в Китае. Этим в двух словах объясняется, почему мне пришлось выложить в Рио целых 24 доллара за коктейль Bellini.

Правила уличного движения: Рио-де-Жанейро

Обращайте внимание на валюту страны. Хорошо, если национальная валюта дешева, ибо это значит, что цена активов и экспортные цены низкие и обладают большим потенциалом роста. Современные экономисты используют для определения ценности валюты сложные модели, позволяющие отслеживать самые разные факторы, от баланса внешней торговли до инфляционной разницы цен, но не менее полезную и ценную информацию о конкурентоспособности страны несут в себе самые обычные цены на проживание в гостинице и ужин в ресторане. Если пребывание в развивающейся стране кажется непомерно дорогим даже гостю из богатого, экономически развитого государства, велика вероятность, что эта страна неконкурентоспособна.

Нечестолюбивая бразильская модель

Сказать, что Бразилия развивается так медленно просто потому, что она более не заинтересована в высоких темпах роста, не будет слишком большим преувеличением. Гиперинфляция 1980-х годов в значительной степени была вызвана непомерными бюджетными расходами, финансируемыми за счет внешних займов; так страна старалась сохранить двузначные темпы роста предыдущего десятилетия. Но в настоящее время главная цель бразильских плановиков заключается не в быстром росте, а в стабильности экономики. В Китае все крупные реформы, проведенные за последние три десятка лет, были по-настоящему радикальными: разрешение крестьянам мигрировать в города, допуск иностранных инвесторов на китайский рынок и тому подобные. А в Бразилии реформы в основном были направлены на создание надежного фундамента для экономики страны. Главная заслуга в прекращении гиперинфляции в Бразилии принадлежит премьер-министру Фернанду Коллор де Мелу, который в 1994 году раз и навсегда положил конец чехарде с новыми валютами, введя реал и привязав его к доллару. Когда в конце 1990-х инфекция, поразившая валюту многих развивающихся рынков, начала угрожать и бразильскому реалу, тогдашний президент Фернанду Энрике Кардозу смог стабилизировать экономику страны, введя новые меры по контролю расходов, в том числе приняв закон о бюджете, серьезно ограничивший доступ к большим займам независимо настроенным бразильским штатам. Но самый яркий пример – это, конечно же, президент Лула, победивший на выборах 2002 года с программой радикальных реформ, которая в числе прочего предусматривала завуалированную угрозу невыполнения страной своих обязательств по платежам, что, понятно, серьезно напугало иностранных инвесторов. Однако, придя к власти, Лула резко изменил курс и принял программу бюджетной дисциплины, практически неотличимую от стабилизационной программы Кардозу, и сделано это было по очень простой причине. Президент понял, что инфляция сильнее всего бьет по бедным слоям населения и рабочему классу, главному фундаменту его Рабочей партии. И когда в апреле 2007 года темпы инфляции снизились до 3 процентов – уровень США, – казалось, что Бразилия сделала невозможное.