Просьба Азазеля

Он обогнул машину и, открыв дверцу с другой стороны, рухнул на соседнее сиденье рядом с Синильдой, уже погружаясь в ее запах, ее обаяние и незримое тепло.

Азазель подмигнул ему в зеркало, Михаил с облегчением ощутил, что сделал все правильно.

– Прекрасный автомобиль, – мило произнесла Синильда. – И управляешь им здорово.

Азазель широко ухмыльнулся.

– Да здесь особо не приходится, каждым колесом рулит свой компьютер, а сканеры следят за дорогой. Предыдущий был проще.

– Ездил на «Порше»?

Азазель ответил беспечно:

– На «Порше», на «Бентли», на «Бугатти», на «Феррари» и «Веноме»… у меня их целая конюшня, но ничто не сравнится с «Теслой»!.. Это песня, это будущее мира.

Михаил спросил виновато:

– Мы сильно опоздали?

Она вскинула в изумлении брови.

– Ничуть! Я только вышла, вы меня догнали по дороге… Классно смотритесь. Михаил, тебе очень идет эта рубашка.

Азазель сказал бодро:

– А его фингал?

Синильда ответила дипломатично:

– Какой фингал? Не вижу никакого фингала. И почему мужчины так любят драться? Это у вас в крови?

– Эй-эй, – сказал Азазель, – никаких умных разговоров!.. Мы сейчас заботимся о своих душеносителях или, как говорят люди, разумоносителях, сиречь – телах. А им нужна музыка, жратва, алкоголь и секс… Плодитесь и размножайтесь, иначе объявим вас бунтарями против Всевышнего!

Михаил молчал, вчувствываясь в странное ощущение тепла и покоя рядом с Синильдой, непонятное и необъяснимое, но странно мощное, обволакивающее со вселенской силой. Кощунственно, наверное, даже подумать, не то что сказать, но словно бы оказался чуточку ближе ко Всевышнему, Милостивому и Всепрощающему, будто в этой замершей рядом женщине есть нечто такое, что делает его ближе к Господу…

Азазель впереди неуместно громко заявил:

– Ого, там что, снова какой-то праздник?… Вся площадь залита огнями!

Обилие света превратило ночь в солнечный день, только небо черное и без звезд, а само здание ночного клуба словно бы выковано из солнечного металла, сверкает так, что глаза слепит, двери распахнуты настежь, празднично одетый народ парами поднимается по ступенькам, а по обе стороны двое атлетически сложенных охранников внимательно ощупывают взглядами гостей, это вдобавок к различного рода металлодетекторам.

В центральном холле ритмичная, но все же не оглушающая музыка, та придет позже, некоторые танцуют вдвоем, кто-то в одиночку изгибается всем телом и театрально вскидывает руки, другие просто с бокалами вина в руках беседуют или с улыбками наблюдают за танцующими.

Михаил заметил и таких, кто неторопливо передвигается по залу, присматриваясь к мужчинам и женщинам, сперва насторожился, но все замечающий Азазель тут же шепнул, что это пикаперы, ищут партнера на ночь или вообще на одну случку, и Михаил сразу потерял к ним интерес.

Синильда шепнула:

– Хочешь, потанцуем?

– Вряд ли смогу.

Она расхохоталась.

– Впервые вижу человека, который чувствует себя неуверенным в таком деле! Современные танцы все могут!.. Это не бальные, просто стой и двигай бедрами. Можешь даже не улыбаться, тут такие тоже есть. Пойдем, ну пойдем!

Михаил дал дотащить себя до края танцевального круга, который хоть и не обозначен, но как бы подразумевается, что середина зала отдана под танцы, если те затеваются.

В руках Синильды ощутил, что в самом деле двигается, не слишком отличаясь от массы, а если учесть, что единого танца нет, всяк танцует как танцуется, то ладно, все пока терпимо.

Синильда шепнула тихонько:

– Чувствуешь себя не в своей тарелке? Не расстраивайся, с тобой все в порядке. Мне тоже это все не нравится, но это часть молодежной культуры, а сейчас все молодятся и стараются прожить дольше.

Он взглянул на нее с облегчением.

– Тебе в самом деле не нравится?

– А как такое может нравиться? – ответила она с изумлением. – Это же массовая культура! Интеллектуальный уровень массы, как известно из школы, всегда стремился к нулю. Элита сюда не ходит.

– А вот Азазель…

– Богатые, – сказала она терпеливо, – это не элита. Элита учится в универах, трудится в лабораториях, создает что-то новое, не зная и не желая знать выходные дни и праздники, потому что праздники от слова «праздность», а эти существа, что вон там пляшут под оглушающую музыку… это простые.

– Простолюдины?

Она кивнула.

– Да. Те самые, благодаря которым элита может и дальше улучшать мир для всех, в том числе и для простолюдинов.

Азазель вернулся с двумя наполненными до краев фужерами, с улыбкой кивнул на ближайший из свободных столиков.

– Отдохнуть не пора? А то Михаилу тяжело, он вообще-то хилый ботаник. Он и пустую ложку ко рту подносит с трудом…

Синильда спросила весело:

– А полную?

Михаил безропотно и с облегчением дал усадить себя, Азазель поставил фужеры с вином перед ними на стол.

– Фирменное, – сообщил он. – Хотя при нынешнем уровне шпионажа и воровства рецептов уже не скажешь, кто настоящий изобретатель.

Михаил откровенно любовался, как Синильда грациозно взяла фужер, аристократичная и блистающая, улыбнулась и красивым жестом, полным изящества, поднесла край к губам, глядя поверх лучистыми смеющимися глазами.