Просчет невидимки

– Да вы что же такое мне предлагаете? Вы же сами на заводе работаете и знаете, что категория проектных чертежей попадает под гриф для служебного пользования, секретно и совершенно секретно. Я же за каждую копию отчитываюсь, каждой копии свой номер присваивается, они все регистрируются. Глупости вы мне предлагаете, дорогой товарищ! Честное слово, даже стыдно мне за вашу безграмотность!

– Да я же первый раз в конструкторское бюро попал, Алина, что уж вы так судите меня строго, – начал оправдываться инженер. – Раз все так строго, так я дождусь вашего главного инженера и оформлю заявку еще на одну копию. Я просто думал, что вы быстро сделаете, а он неизвестно насколько уехал.

Пока Васильчиков оправдывался, радуясь, что копировальщица его так с ходу и решительно отшила, Шелестов крутился возле кабинета уполномоченных НКВД. В этой части здания ему делать было абсолютно нечего. И если бы кто-то задал ему серьезный вопрос, а что это вы, товарищ командировочный, шатаетесь по территории завода, когда прибыли вы в ОКБ-21? А какие это у вас еще дела появились и что это вы тут высматриваете и вынюхиваете? И все так далее и тому подобное. Конечно, лично для подполковника Шелестова такие вопросы страшными не были и никаких последствий не имели бы, но вот для «инженера» Шелестова ситуация была бы крайне неприятной. Главное, что и в дверь не постучишься. А Максиму не хотелось попадаться на глаза капитану Морозу. Его контакт с Филоновым не должен кому-то броситься в глаза.

Наконец в коридоре показалась стройная фигура молодого лейтенанта, затянутая ремнем в талии поверх шинели. Форменная шапка чуть сдвинута на одну бровь. Лихой парень, подумал Шелестов, такие девушкам нравятся. Если еще и не глуп. Хотя начальник местного управления НКВД Карев хвалил Филонова. Ладно, выбора все равно нет, а свой человек на заводе нужен позарез. С капитаном Морозом каши не сваришь, такое мнение было и у Карева, хотя гарантировать, что кто-то из оперативников на заводе не помогает врагу, он не мог. Профессиональная осторожность или интуиция, но теперь это неважно, теперь придется самим разбираться, понимал Максим. И очень хорошо, что капитан Мороз уехал, нет его в городе, значит, не надо опасаться, что он увидит, как я разговариваю с лейтенантом.

– Разрешите? – вежливо поинтересовался Шелестов, входя без стука в кабинет следом за Филоновым.

– Слушаю вас. – Лейтенант, начавший расстегивать шинель, обернулся и строго посмотрел на гостя.

– Меня прислала к вам ваша теща, – медленно, старательно выговаривая слова, начал говорить слова пароля Шелестов, – сообщить, что гуси здоровы. Ветеринар выдал справку.

– На справке не было печати, – чуть помедлив, ответил Филонов. – Теще придется ехать в город.

– Здравствуйте. – Максим улыбнулся и протянул лейтенанту руку. – Встретиться и поговорить нужно обязательно сегодня. Время не терпит!

– Да я понимаю. Как мне вас называть? – В глазах Филонова блеснул огонек азарта.

«А парень-то соскучился по настоящей работе», – понял Шелестов.

– Зовите меня Максим. Надеюсь, вам не надо напоминать, что о нашем знакомстве, нашей встрече и других наших делах говорить никому нельзя? Даже капитану Морозу. Законы оперативной работы!

Это напоминание Шелестов сделал потому, что блеск в глазах лейтенанта ему понравился и не понравился одновременно. Такой работой надо заниматься без азарта. Это не карточная партия и не лихая сабельная атака кавалерии. Оперативная работа – это кропотливая работа, требующая терпения, методичности, развитой интуиции и хорошей реакции. Ситуация может меняться очень быстро, и нужно всегда принимать быстрые и правильные решения. Эмоции в такой работе не помощник.

Олег Иванович Карев шел по перрону, нетерпеливо вглядываясь в заиндевевшие окна вагонов. Десятый вагон. Да, Оксана должна быть в этом вагоне. Не любил он отпускать жену одну. Сейчас на железной дороге столько шпаны, карманников. Но что делать, при его работе он не имеет времени сопровождать супругу. Да что там сопровождать, поспать, и то некогда, если ты возглавляешь местное Управление НКВД. Да еще в военное время. Родители Оксаны уже довольно преклонного возраста, но в деревне им жить все же сейчас лучше. Да и некуда их забрать, когда Олег Иванович с супругой живут в однокомнатной квартире, с продуктами в городе плоховато. Конечно, на продуктовые карточки мужа прокормиться можно, но у стариков в деревне погреб и запасы, сделанные со своего огорода. Отец – хороший обувщик, к нему все село носит чинить обувку. И это хорошее подспорье старикам. Денег никто не предлагает, больше несут съестное да что-то из одежды. Плотник вон за ремонт обуви своей семье бесплатно старикам крыльцо починил. Тоже неплохо. Другое дело, что в деревне с лекарствами плохо. Аптека за столько верст, что впору только на машине или на лошади ехать. А откуда у стариков лошадь или машина? Вот и приходится жене хоть раз в месяц, а наведываться зимой к родителям. У отца сердце сдает, у матери ревматизм, головные боли не отпускают. Как тут без лекарств.