Просека

— Стой, стой, Мишка! Врёт он, ничего тебе там нет! Не уходи из комнаты! Смотри сюда, Миша! — Вскидываю вверх руки, даю пинка Бесу. Он летит с матрацем к противоположной стене. И тут появляется Пряхин с чемоданом и постелью.

— Принимайте жильца, — орёт он весело, — небось соскучились без меня, а? Сегодня новоселье празднуем. Угощаю я! — гаркнул Федя, и мы опять услышали, как звенят стёкла.

С Пряхиным мне веселей, спокойней стало. Живя с ним, я меньше боюсь Беса. Нет, слово не то: не боюсь, а меньше опасаюсь, что этот негодяй может устроить мне какую-нибудь подлость. Плюс к этому, прожив суток трое с нами, Пряхин без всякого науськивания с моей стороны стал подтрунивать над Кургузовым. И делает это вовсе без желания оскорбить Беса.

Пряхин прост, откровенен. Он продолжает посещать кружок танца. Умеет и бальные танцевать. Не знаю, как у него на вечерах получается, но когда в комнате демонстрируют перед нами разные па, даже спокойный Яковлев начинает смеяться звонким смехом.

— Федя, как вчерашний урок? — спросишь его.

— Урок? — По лицу заметно, что мысли переносятся в клуб. — Вчера там вместе с нами занимался драмкружок. Ха!.. Ха-ха-ха! — рокочет его басок. — Разучивали они какую-то пьесу из старой жизни. И три девицы в длинных платьях, в таких, что подолы по полу волочатся… Одна красивая такая. Я её пригласил танцевать — не идёт. «Я занята, говорит, — репетирую». Она с электромеханического, кажется. Белые такие волосы у неё, в институте она с косой ходит, знаешь?

— Не знаю.

— Как-нибудь покажу. — И он, продолжая чертить или считать, прикидывает вслух, как познакомиться с ней поближе. О себе он может рассказать всё, что ты хочешь узнать, потому, должно быть, и сам бесцеремонен в расспросах.

— У тебя есть девушка, Карта?

— Нету.

— Ври больше. Мишка, а у тебя есть?

— Нету.

— Бес — под кобылу подлез, а у тебя? — спросил Федя. Кургузов что-то писал и ничего не ответил.

— Ты слышишь?.. Где ты вечерами пропадаешь?

Кургузов сильней сжал губы.

— Не желаешь разговаривать со мной? Не надо. А может, расскажешь нам, как ты экзамены сдаёшь?

Но тут кто-то приходит, разговор меняется. Я заметил, что на Пряхи-на Кургузов не очень дуется. Должно быть, думает, что это я подбиваю его на такие подначки. Чёрт с ним… Федя славный парень, но разговариваешь с ним всегда в шутливом тоне. Он — не Болконцев. У меня нет желания съездить с ним в город, побродить по улицам. Надоест мне заниматься в комнате — я иду к Иваненко. У этого — перемена в жизни. Он вдруг разбогател: тётка его неожиданно умерла летом от разрыва сердца. Он единственный наследник. Продал домик со всем имуществом. И теперь у него на книжке лежит двадцать тысяч рублей.

— Ни вагоны, ни платформы — ничего я больше не разгружаю и не нагружаю, — с важным видом говорит он, — хватит с меня. Пусть другие покорячатся. А с меня довольно. А вы, юноша, уже приступили к деятельности в хлебном городе Кушелевке? — обращается он ко мне.

По-своему и я пока что богат. Семьсот рублей я заработал у отца, мама дала денег на покупку туфель, хорошей зимней шапки. Я же покупать ничего не буду, так как всё это осталось от Николая. Есть у меня и великолепное драповое пальто с меховым воротником, шёлковое бельё, рубашки, галстуки. К тому же расходы мои сейчас невелики, из общежития почти не хожу никуда. И даже раздал в долг по пятёрке, десятке около сотни рублей.

— Нет, — отвечаю я Иваненко, — в хлебный город Кушелевку я не показывался ещё. Пусть твой Иван Ильич сам за мной придёт. Тогда пойду.

— Смотри-ка ты! Молодец. Держи марку. И ещё дам совет: если соберёшь ребят и начнёте работать у него, первое время не спорь с ним: сколько заплатит — и аллах с ним. А там привыкнет к вам, и всё пойдёт нормально.

— Конечно, нормально, — ответил я, — думаешь, без тебя мы не управимся?

В парк по утрам я не бегаю, боксировать не езжу. На лекциях стал сидеть где придётся и с кем придётся. Число знакомых растёт. Даже на других факультетах появились у меня приятели, с которыми при встрече здороваюсь, и мы обмениваемся новостями. Вообще превращаюсь в компанейского малого.

— Картавин! Борька! — вдруг зовут меня, когда всем потоком переходим из одной аудитории в другую. Оборачиваюсь и вижу студента с энергомашиностроительного факультета Костю. Фамилию его не знаю. Не помню, когда и где мы с ним познакомились, кажется в спортзале. Но всякий раз раскланиваемся, обмениваемся общими фразами:

— Слушай, в эту субботу ты что делаешь? — спрашивает Костя.

— Не знаю.

— Свободен? Слушай, у нас одна девица празднует день рождения. Пойдём?

— А она знает меня?

— Чудак! Знает, не знает — какое это имеет значение? Уверяю тебя, весело будет!