Проселочные дороги

Люцина немедленно подхватила свежую идею — разумеется, так оно и есть! Поклонник пытается завоевать благосклонность любимой, подбрасывая ей подарки, правда по мелочи: то шесть злотых, то двадцать пять центов. Но это лишь начало, того и гляди, найдем на своем пути кольцо с бриллиантом, не прозевать бы только. Учитывая такую возможность, мамуля предложила дальнейший путь проделать пешком, внимательно глядя себе под ноги и тщательно обыскивая придорожные канавы.

Подковку со злотыми и таинственной картой я спрятала, соблюдая все правила, детективов: осторожно завернув в свой единственный носовой платок, сунула ее в карман на дверце машины, рядом с драгоценной фотопленкой. И подумала — если так и дальше пойдет дело, по возвращении в Варшаву этот карман будет битком набит таинственными предметами.

* * *

В Чешине нас ждали отец и Лилька, моя кузина. В свое время мы с ней были единственными детьми среди наших многочисленных взрослых родственников. Хотя мы с ней одного возраста, она приходилась мне теткой. Кузиной я называю ее просто для благозвучия. Получилось же так потому, что у моей светлой памяти прабабки детей было четырнадцать штук, и она их очень не любила. Выжило из них девять, хотя это вовсе не означает, что прабабка втайне избавлялась от потомства. Так уж получилось. Естественно, что эти девятеро были самого разного возраста. Разница в возрасте была столь значительна, что младшая сестра моей бабки родила Лильку как раз тогда, когда мамуля родила меня. Значит, Лилька приходилась мамуле двоюродной сестрой, а мне, соответственно, двоюродной теткой. Ей очень понравилось быть бабушкой для моих детей, тем более что стала она ею в возрасте восемнадцати лет.

— Рада видеть вас сразу всех! — обнимаясь и целуясь с нами, сказала Лилька. — Сначала я хотела отправить Збышека к матери, но Янек сказал, что обеспечил вам комнату для приезжих в «Ользе». Если двое из вас пойдут в «Ользу», остальные свободно разместятся вместе с нами. На всякий случай мы запасли для вас очень удобные раскладушки.

В «Ользу» решили командировать Тересу и меня. И не было бы в этом никаких проблем, если бы не осложнения с нашими вещами. Наше путешествие длилось уже почти две недели, и вещи всех пассажиров так перемешались, что невозможно было с ходу понять, где чьи. Трижды пришлось мне и Лильке — каждой на своей машине — ездить туда и обратно, привозя необходимые предметы одежды и туалета, пока все не уладилось, да и то не сказать чтобы совсем: у Тересы оказалась ночная рубашка Люцины и полотенце тети Яди, а в «фиате» вместе с Лилькой уехали мои тапки и зубная паста. Получила я их только на следующее утро.

За завтраком выяснились две страшные вещи. Одна из них была связана с тетей Ядей, вторая с отцом. Тетя Ядя элементарно перепутала дни. Она была твердо уверена, что сегодня — это вчера, и в Варшаву собиралась возвратиться только завтра. А тут вдруг оказалось, что вчера было вчера, и в Варшаве ей надо быть не завтра, а сегодня, и не столько из-за того, что закончился ее отпуск — у нее еще оставалось несколько отгулов, сколько из-за соседей, которые, уезжая в Румынию, оставляли у нее ключи от квартиры. А сегодня они возвращаются и, может быть, уже сидят на лестнице перед запертой дверью своей квартиры, ломая голову, что такое с ней, тетей Ядей, случилось.

Зная соседей, она, тетя Ядя, не сомневается — долго они ждать не будут, наверняка поспешат сообщить в милицию, что с их соседкой случилось несчастье, ведь только смерть заставит ее нарушить данное слово.

А с отцом дело обстояло так: комнату для нас в Нисе он заказал не на завтра, а уже на сегодня.

Вот так и получилось, что из наших планов денек отдохнуть у Лильки ничего не вышло. Столпотворение, начавшееся в дотоле спокойной квартире Лильки, трудно описать. Впрочем, нет худа без добра, обстоятельства вынудили свести столпотворение к минимуму. Поезд в Варшаву отправлялся через двадцать минут. В последний момент мне удалось втолкнуть в него тетю Ядю, которая уехала без своего халата, без зонтика, без билета и без денег. Впрочем, огорчалась она не из-за этого.

— Мои сниииимки! — отчаянно кричала она, продравшись к окну по головам пассажиров. — Я забыла пленкуууу! Мои сниииииимкиииии!

Я мчалась за двинувшимся поездом, чтобы она могла услышать меня и орала не своим голосом:

— Не волнуйся! Ничего с ней не сделается! Вернем тебе в Варшаве!

Кажется, до тети Яди дошло, она перестала издавать отчаянные «иииии» и «уууууу» и понимающе кивнула головой, а потом помахала мне рукой. Я оставила поезд в покос и вернулась в Лилькину квартиру, где еще бушевало эхо скандала из-за Нисы. Выяснилось — напрасно мы ругали отца, он просто вынужден был заказать комнату на сегодня, ибо на последующие дни ее уже забронировали для каких-то иностранцев. А нам надо обязательно приехать в Нису сегодня, если не приедем — они подумают, что нам комната вообще не нужна, и завтра будет негде переночевать.

— А зачем ты заказывал на две ночи? — ярилась мамуля. — Что там такого в этой Нисе, чтобы провести в ней целых два дня?