Проселочные дороги

А намучилась Тереса и в самом деле по-страшному. Услужливый водитель грузовика вез много груза в кузове, который должен был доставить в ряд деревушек по пути. Вот он и сворачивал в каждую, оставлял ящик или два и беззаботно мчался в следующие по рытвинам и ухабам, возможно, даже не замечая их. Пассажирка моталась в кабине, ухватиться было не за что, головой чуть не пробила крышу кабины, так подскакивала на колдобинах и буераках! Тереса не выдержала и, когда шофер притормозил бешено мчащийся грузовик перед очередной деревней, сказала, что выйдет и немного прогуляется, передохнет, пока он будет сдавать свой груз. Шофер охотно поддержал ее решение, тем более что груз предстояло завезти то ли в госсельхоз, то ли на тракторно-машинную станцию, а там может быть инспекция, еще увидят, что он везет неположенного пассажира. «Выйдите здесь и погуляйте, — сказал шофер. — А на обратном пути я вас прихвачу». Он въехал в какие-то ворота и скрылся за строениями. Тереса немного отошла от дороги и уселась в тени деревьев. Кругом царила тишина, людей вообще не было видно, она еще подумала — наверное, все в поле. Вернее было бы сказать — царило спокойствие, потому что тишины как раз и не было. На машинном дворе, куда въехал грузовик, ревел какой-то мотор, заглушая все звуки.

Промчись за спиной стадо буйволов, Тереса бы не услышала. Тем более не расслышала крадущихся шагов, шелеста раздвигаемых ветвей. Не подозревая об опасности, она сидела спокойно, время от времени поглядывая на ворота, за которыми скрылся грузовик. И вскочила на ноги только тогда, когда ей на голову набросили какую-то ткань — мягкую, толстую и косматую. Космы попали в рот, и она даже не могла крикнуть. Скрутили ей ноги и руки...

Мы сидели потрясенные, возмущенные, не в силах вымолвить слова. Лишь Лилька выкрикнула:

— Какой мердяй!

— Как ты выражаешься! — автоматически прореагировала мамуля. — Где поднахваталась таких словечек? Блатные, наверное?

— Не знаю! Мерзавец, подлец, негодяй, подонок!

Тереса всецело согласилась с ее оценкой, остальные были недовольны:

— Не отвлекайся! Остановилась на самом интересном месте!

— Для кого интересное, для меня не очень. Схватили меня и понесли...

— На руках? — удивилась мамуля.

— Нет, в зубах! — разозлилась Тереса. — А я у них из пасти свисала.

— Представляю, как тебе было неудобно! — посочувствовала мамуля.

— Сама повиси — убедиться! — нагрубила Люцина старшей сестре. — Что ты все прерываешь, слова сказать не даешь?

— Совсем никакой жалости! — обиделась на Люцину тетя Ядя. — Тереса, тебя и в самом деле эти изверги тащили в зубах?

Тереса вышла из себя:

— Езус-Мария! Совсем ошалели! Не знаете, как обычно несут связанного человека?

— И ты не вырывалась?

— Вырывалась, конечно, но не очень-то повырываешься связанной! Я чуть не задохнулась, и в рот, и в нос набивались клоки какой-то шерсти. Долго несли меня...

— Не завидую им, пришлось беднягам потрудиться, — бросила в сторону замечание Люцина.

— Уймите ее! — крикнула Тереса. — Милосердная самаритянка, чтоб тебе! Нашла кому сочувствовать — мердяям! Которые убить меня хотели!

— Откуда знаешь, что убить?

— Не короновать же! Да я собственными ушами слышала. Когда несли меня, переговаривались, и один сказал: «Покончить с ней и в ноги!» Я еще не забыла польский.

— Почему тогда не покончили?

— А ты их спроси! Может, по недосмотру...

— Тереса, брось с ней пикироваться, давай говорить серьезно, — предложила я. — Сама же ты рассказала — вместо того чтобы раскроить тебе башку... то есть я хотела сказать — вместо того чтобы убить тебя на месте, они завернули в теплую и мягкую ткань и на руках отнесли... Куда отнесли? И ведь отнесли, не прикончили на месте. Что-то не сходится...

— Откуда мне знать куда? Может, место им не понравилось, рядом тот самый госсельхоз или машинно-тракторная станция, вот они и решили оттащить куда подальше.

— И что было потом?

— Несли меня и несли, несли и несли, я уже задыхаться начала, наконец положили на землю. Что-то меня укололо, теперь знаю что. Мне сделали укол. В руку, дура! Не строй глупые рожи! И о чем-то еще переговаривались, шепотом, нервно так шептались, по я ничего не разобрала. Потом меня втащили в машину, а больше я ничего не помню.

— А потом ты босиком вышла из машины в Рачибоже, во дворе авторемонтной мастерской.

Тереса удивилась:

— А ты откуда знаешь? Так оно и было. Наверное, я именно там проснулась, голова тяжелая, ничего не соображаю. Такое ощущение, что вот куда-то приехала, машина остановилась, надо выходить. Ну я и вышла. И действительно босиком. Наверное, туфли свалились, когда меня несли. Спасибо им, подобрали и вместе со мной сунули в машину. Я увидела — вышла босиком, вернулась к машине, а туфли стоят там себе в уголочке на полу.

Хотела я объяснить истинные причины заботы о Тересиных туфлях, да вовремя язык прикусила. Преступники не хотели оставлять у дороги вещественные доказательства, ибо весть о красных туфлях пропавшей женщины разошлась далеко по округе.

— А к реке зачем ты пошла? — спросила Люцина.