Прощай, Африка!

На прощание высокий гость подарил мне на память кольцо с жемчужиной. Я почувствовала, что и мне хочется ответить на подарок подарком — подложный дар в сто рупий не в счет — и велела Фараху принести шкуру льва, которого мы недавно застрелили на ферме. Старец взял в руку громадный коготь и, широко раскрыв ясные детские глаза, приложил его к своей щеке — видно, хотел попробовать, острый ли коготь у льва.

Когда он уехал, я задумалась: запечатлелось ли в его мозгу, в этой точеной, благородной голове, все без исключения, что он видел здесь — до самого горизонта — или не оставило ни малейшего следа? Но, вероятно, что-то все же врезалось ему в память, потому что через три месяца я получила письмо из Индии; адрес на конверте был написан неправильно, и письмо долго провалялось на почте. Мне писал один индийский принц, спрашивая меня, не продам ли я одну из моих «серых собак», которых ему так расхваливал великий имам, и просил назначить какую угодно цену.

Глава третья Сомалийские женщины

Об одной группе гостей, которые сыграли большую роль в жизни моей фермы, я не мору писать подробно: они были бы этим недовольны. Это были женщины Фараха.

Когда Фарах женился и привез свою жену из Сомали, с ней прибыла целая стая веселых и ласковых смуглых голубок: ее мать, ее младшая сестра и молоденькая родственница, выросшая в их семье. Фарах сказал, что такое обычай его родины. Браки в Сомали заключаются пс выбору старших членов семьи, они взвешивают все обстоятельства — и род, и богатство, и репутацию молодых; в самых знатных семьях невеста и жених даже не видят друг друга до свадьбы. Но сомалийцы — народ рыцарственный, они всегда опекают своих девушек. Считается хорошим тоном, чтобы молодой муж прожил после свадьбы полгода в поселке, где живет семья жены, и в это время она играет роль хозяйки, хорошо осведомленной обо всем, что касается местных обычаев и нравов, и обладает здесь известным влиянием. Иногда, если муж сделать этого не может, все родные по женской линии хотят, хоть ненадолго, сопутствовать молодой жене, даже если им приходится уйти из своей деревни довольно далеко.

В моем доме к сомалийским женщинам, уже жившим у меня, прибавилась еще одна сиротка из его племени, которую Фарах приютил, возможно, рассчитывая по позже взять ее в жены, как новоявленный Мардохей юную Эсфирь. Девчушка была удивительно смышленая и живая, и забавно было следить, как наши девушки взялись за ее воспитание, чтобы сделать из нее настоящую хорошо воспитанную девицу, comme il faut[11]. Когда она появилась у нас на ферме, ей было одиннадцать, и она вечно убегала из дому, увязываясь за мной. Она ездила на моей лошади, носила мое ружье или убегала с мальчишками из племени кикуйю на пруд, где водилась рыба, и, подоткнув юбки, бегала босиком вместе с тотошками по зарослям камыша с бреднем. Маленьким девочкам-сомалийкам обычно бреют головы, оставляя вокруг головы веночек волос, а на макушке — одну длинную прядь; это очень идет девочкам, и моя девчушка стала похожа на развеселого и бедового юного монашка. Но со временем и под влиянием старших девушек она очень изменилась и сама была зачарована процессом своего превращения. Она стала ходить медленно-медленно, будто ей привязали к ногам тяжелый груз; глаза у нее были всегда опущены, как и положено воспитанной девушке, и она непременно убегала, соблюдая свой кодекс чести, если к нам приходил чужой мужчина. Волосы ей больше не подстригали, и когда они, наконец, отросли, другие девушки разделили их на пряди и заплели во множество маленьких косичек. Новообращенная серьезно и покорно принимала все сложности этого ритуала: видно было, что она скорее умрет, чем пропустит хоть что-то из этой церемонии.

Старая женщина, теща Фараха, как он сам рассказывал мне, пользовалась уважением в своей округе за то, что она прекрасно воспитывала своих дочерей. Теперь они были законодательницами мод и примерными девицами в своем племени. И действительно, все три девушки были полны безукоризненной скромности и сдержанности. Мне редко встречались юные леди, которые держались бы с таким достоинством. Их девическую скромность подчеркивал и наряд. Они носили широченные юбки, на каждую уходила масса материи, — это я хорошо знаю, потому что сама покупала для них шелк и ситец, по десять ярдов на юбку. Под этими пышными складками их стройные колени двигались в таинственном, завораживающем ритме.

Твои стройные ноги, вихрем взбивая
Летящие складки одежды,
Будят неясные, мучительные желанья,
Как две колдуньи, что варят
Черное приворотное зелье
В глубокой чаше.

Матушка этих девушек производила большое впечатление: это была очень солидная дама, чем-то напоминавшая добродушную спокойную слониху, уверенную в своей силе.