Прощай, Ариана Ваэджа! (СИ)

— Мы уже почти на Гляденовской горе! — громко произнес публицист Потапенко, так, что его слышно было на обеих подводах и повел рукой в сторону окрестностей. — Вот, видите впереди — это площадка городища... Не что иное как жертвенное место... здесь нужно оставить лошадей и пройти немного пешком...

— Я еще никогда не видел жертвенников! — признался Богдан Сиротин.

— Какие твои годы! — вставил зам Скорожитовский. — Еще все успеешь посмотреть... Радуйся, что не сидишь в душной лаборатории, а в свет вышел...

— Спасибо, Леонтий Иванович, я радуюсь...

И уже обратившись к Потапенко:

— А здесь действительно приносили в жертву... животных?

— Да, здесь археологи раскопали множество миниатюрных сосудиков для жертвенной крови. Но главное — нашли черепа... медведей и лосей, останки жеребенка...

— А людей — тоже?

— Да, Богдан, и людей, так сказать, человеческое погребение, — произнес он настолько серьезно, что невозможно было понять — насмехается или нет над пареньком.

— А сейчас здесь уж ничто не напоминает, что когда-то был жертвенник... — вздохнул тот.

— Почему же? И сейчас земля метра на полтора-два смешана с костным пеплом... И кости еще встречаются, те, что не до конца сгорели... А кое-где — и не только зажаренные, но и сырые!

Богдан шмыгнул носом, приняв последнюю фразу «чичероне» за шутку. Но тот, почувствовав это, напротив, заострил тему:

— Не шучу я, они и уплотняют земляные пласты...

И уже, обратившись ко всем:

— Смотрите, господа, очень хорошо прокаленная глиняная поверхность площадки... Скорее всего, здесь и разжигали костер. А вот эти земляные валы с трех сторон остались еще с тех времен... Правда, немного осели...

Потапенко подошел к какой-то ямке и ковырнул в ней небольшой палочкой, которую, видимо, для этих целей и подобрал по дороге.

— Столбовая ямка от деревянных идолов... Смотрю, может, что-то осталось там...

-Да-да, конечно, осталось, Федор Алексеевич, вчера барана зажаривали.... — Кондратьев подошел сзади и тоже внимательно начал разглядывать эту выемку, хоть вслух и высказал сомнение. — Так что там за фото у вас? Похвастайте!

Потапенко раскрыл простенькую серую папку, которую до этого нес под мышкой:

— Вот, полюбуйтесь, здесь несколько находок именно с этого костища...

На фото были фигурки животных, большей частью — фрагменты, с отколотой ногой или частью туловища — трудно представить, что столько веков пролежали они в земле и остались бы целехонькими. Но даже по этим кусочкам можно было легко восстановить, что именно за зверя хотел изобразить мастер.

— Это — мелкие металлические изображения животных, которых приносили в жертву вместо живых... Кстати, есть и человек... — он бросил взгляд в сторону Богдана Сиротина, высказывая тем самым свое мнение о том, что уж не столь жестоки были люди. — Вот здесь — лошадь, да, конечно, она... Это — летящая птица. А это — козел... И сколько, думаете, ему лет? — публицист сделал многозначительную паузу и завершил. — Посчитайте сами, если родился он не позже четвертого века после... Рождества Христова, но, возможно, даже и в третьем, а то и во втором... до Рождества...

Кто-то от удивления тихонько присвистнул, наверно, Богдан. Федор Алексеевич сделал вид, что не заметил:

— Самые ценные — бронзовые фигурки медведей в характерных «жертвенных» позах. Вот так выставляли убитого зверя во время «медвежьих праздников»... И вот еще что, господа... Вы читали работы Спицына о культе звериного стиля?

Арбенин с Сибирцевым молча переглянулись. Надо же, только вчера обсуждали эту тему... Но не стали ничего добавлять к рассказу известного краеведа и публициста. Другие участники экспедиции, а в это время все они вплотную стояли рядом с Потапенко и внимательно разглядывали фотоснимки, тоже молчали.

— Конечно, читали! — с опозданием произнес Кондратьев, заполнив тем самым паузу.

— Отлично! Возьмите эти снимки, Павел Ильич, пригодятся для отчета. Да, и обратите внимание, здесь есть и фото бус, железных и бронзовых наконечников стрел, наконечников копий и дротиков... Даже какой-то древней монеты, по-моему, китайской...

— А какому божеству поклонялись в те времена люди? — спросил Богдан Сиротин.

— Любой школьник тебе скажет, что верования были... языческими, так что, вполне возможно, что главным божеством была... скажем, вон та огромная ель!

— Ну и ну! — опять чуть не присвистнул практикант.

— Вы взяли пробы грунта, Павел Ильич? Отлично! Тогда продолжим путь.

***