Прощай, Фикус!

Фёдор и Кумар вошли в номер. Это был дорогой гостиничный люкс, состоящий из зала и спальни. В комнате был полумрак, горело только настенное бра.

Ещё не привыкнув со света к полумраку комнаты, Фёдор не сразу разглядел Щуку и незнакомого мужчину в очках. Они сидели в креслах рядом с журнальным столиком, на котором стояла початая бутылка коньяка, два бокала и блюдце с тонко нарезанными дольками лимона.

– Кумар, ступай, – произнёс Щука.

Кумар обиженно покосился на Фёдора и вышел из номера.

– Присядь, – указал Щука на свободное кресло.

Фёдор сел.

– Жахнешь? – спросил Щука, извлекая откуда-то из-под столика ещё один бокал.

– Я бы с удовольствием, но, к сожалению, за рулём, – произнёс Фёдор.

– Ну, ты нашёл проблему. Не знаешь, как решается? – добродушно усмехнулся Щука, наливая в бокал коньяк. – Отстёгиваешь ментам пару соток баксов, и вопрос закрыт. Ты не обеднеешь, а им тоже кушать надо, – проговорил он и протянул Фёдору бокал. – Давай. Не стесняйся, на нас не смотри, мы только что приняли, так что пока пропустим.

Фёдор взял бокал, приветственно поднял его и решительно выпил. Затем, стараясь не морщиться, взял кусочек лимона и закусил.

– Ну, так поделишься своими соображениями по поводу наводки на склад? Ты же об этом хотел со мной поговорить? – спросил негромко Щукин.

Фёдор покосился на незнакомца в очках, сидящего в тени.

– Тут все свои, говори, – перехватив его взгляд, усмехнулся Щука.

Фёдор вздохнул и негромко произнёс:

– Игорь, я опасаюсь, что у меня могут возникнуть проблемы.

Щукин хмыкнул и собрался что-то сказать, но незнакомец в очках его опередил и предостерегающе поднял руку.

– Продолжай, – негромко произнёс он.

– Кто-то навёл Тихона на мой склад. После неудавшегося ограбления я опасаюсь, что мне попытаются отомстить.

– Всегда кто-то бывает недоволен и чем-то обижен. Такова жизнь, – усмехнулся Щука. – Так почему ты думаешь, что кто-то навёл Тихона на склад?

– Тихон откуда-то знал слишком много. Например, что каждый день после работы я часа на два остаюсь один в офисе. Так же он знал, что машины не пропустят на территорию базы без моей печати на пропуске. Знал он и то, что ключ должен лежать в верхнем ящике стола и что в случае ограбления я могу позвонить тебе. Выходит, он знал, что у меня есть твой номер телефона? Я думаю, что Тихону кто-то помогал изнутри.

– Почему я всё это узнаю только сейчас? – недобро прищурившись, глухим голосом спросил Щука.

Под его тяжёлым взглядом Фёдор нервно заёрзал на стуле.

– Честно говоря, я об этом сначала даже не подумал. У меня только потом сложилась общая картина, – виновато произнёс он.

– Что ещё сложилось у тебя в общую картину? – холодно спросил Щука.

– Это всё. Честно говоря, мне не по себе.

– Ладно, Клюв, не бзди. Иди вниз к пацанам, бухни, расслабься. Поляна за мой счёт. Я подумаю, что можно сделать, – произнёс Щука.

Фёдор встал, но в это время человек в очках негромко спросил:

– «А ты, если я не ошибаюсь, к нам из Москвы пожаловал?»

Фёдор кивнул, глядя в глаза незнакомца, плохо различимые за поблёскивающими стекляшками очков.

– А где ты в Москве работал?

– Да много где. Последним местом был завод «Красный пролетарий», – бойко затараторил Фёдор давно заученную легенду. – Это завод по производству универсальных токарных винторезных станков. Я работал помощником мастера в сборочном цехе по наладке…

– Хорошо. Я понял, – прервал его человек в очках. – Скажи, а тебе не доводилось в Москве слышать такую кликуху – Фикус? – тихим, вкрадчивым голосом спросил он и словно застыл, уставившись на Фёдора.

В слабом свете бра блеск очков показался Фёдору мощными прожекторами, безжалостно направленными ему в глаза. Он поражённо замер, чувствуя, что ноги стали ватными и словно приросли к полу, в висках болезненно застучало, а каждый вдох вдруг стал даваться с огромным усилием.

«Снизу ногой по столику и к двери. Прорваться мимо охранников. Коридор, лестница. На улицу к машине. Домой за Машкой и бежать… Но как этот очкастый меня вычислил?» – завертелся в голове Фёдора вихрь беспорядочных панических мыслей.

– Не, вроде не слышал, – словно откуда-то издалека, донёсся его собственный голос.

– Ну, ладно, это я так, к слову спросил. Если где-то эта кликуха мелькнёт, сразу сообщи Игорьку. Ладно? Ну всё, иди, – изобразив на лице что-то вроде змеиной улыбки, произнёс очкастый.

Фёдор, стараясь скрыть нервную дрожь, кивнул и уже собрался идти к двери, как что-то зажужжало, и он удивлённо замер. Щука сунул руку в карман, вытащил телефонную трубку и приложил её к уху. Нахмурившись, он несколько секунд молча слушал, а затем сунул трубку в карман пиджака и легко вскочил с кресла.

– Егорыч, посиди пару минут, коньячка пока накати. Я ненадолго отскочу, а потом вернусь, и мы продолжим… – он стремительно направился к двери.

Фёдор последовал за ним.

– Твою ж мать! – сквозь зубы прорычал Щука, как только они вышли из номера.

– Что-то случилось? – спросил Фёдор, еле поспевая за ним, но тот лишь раздражённо отмахнулся.