Прощай генерал… прости!

— Да у меня-то сон нормальный… Вот скажите — не для протокола, а просто самому хотелось бы знать, из чисто спортивного интереса… Вы заряд-то успели рвануть — там, возле козырька? Или это «пушка» сработала? Объясню вопрос, — заторопился Турецкий, заметив, как Бурят вмиг напрягся. — Эксперты, которых я вызвал из Москвы, все, что нам требуется для обвинительного заключения, уже выяснили. Но вот имеется там одна совсем незначительная деталь. Которая может все повернуть на сто восемьдесят градусов. Я не буду вдаваться в тонкости криминалистики, физических проявлений некоторых законов баллистики, но ведь по логике вещей, если произошло так называемое наложение ударных волн, вы понимаете?..

Бурят напряженно молчал. И Турецкий видел, что самое главное сейчас не подставиться нечаянно, а продолжать уверенно, как говорят уголовники, «лепить горбатого».

— То есть при подобном наложении основной, первоначальный, эффект волны, с одной стороны, как бы гасится, да?.. Но с другой — усиливается эффект наложения вторичного, так сказать, удара. Вы, я знаю, хорошо разбираетесь в этих делах. Так вот, выводы экспертов, которые, по подсказке Нестерова, вы знакомы с ним, тщательно исследовали склон и обрыв, откуда, по идее, шла первая волна, и высказали свои достаточно убедительные заключения. Сам взрыв мог роли не играть, ну рвануло — и рвануло, никакой беды бы и не было, если бы не сработало это проклятое наложение. Отсюда и такой трагический итог.

— Вы чего хотите сказать? — словно очнулся Бурят и даже на «вы» заговорил. — Что если бы там чего-то такое и взорвалось, про то мне неизвестно, то ничего бы и не случилось?

— Абсолютно ничего, — твердо заявил Турецкий. — А катастрофу вызвала ударная волна от выстрела «снежной пушки». Только вот зачем Нестеров произвел этот выстрел, мне до сих пор не понятно. И он ничего объяснить не может. Ну есть там… — Турецкий поморщился, будто вспомнил что-то неприятное. — Но это — не факт.

— А чего ж вы тогда сказали?… — Бурят не закончил фразы, но было понятно, что он имел в виду, конечно, слова следователя насчет «ясного дела».

— Так ведь то — эксперты, а криминалистика — наука хоть и точная, оперирующая исключительно достоверными фактами, но в некоторых экстремальных случаях может высказывать двоякие толкования. И уже от следователя зависит, какое из них выбрать в качестве доказательной базы. И никакой адвокат, даже самый крутой, — Александр Борисович непринужденно рассмеялся, — не сможет сдвинуть его с этой позиции. Опыт, Михаил Санжиевич, многолетняя практика. Вот так… Ладно, кое-что я все-таки понял.

Турецкий поднялся, а Балданов забеспокоился:

— А чего вы поняли, я ж вам ничего не говорил?

— Михаил Санжиевич, — Турецкий с легким упреком посмотрел на него, — ну вы, ей-богу, как ребенок! Я ведь и по глазам читать умею. И многие это хорошо знают. Чего вы думаете, зря, что ли, меня стали с ходу обхаживать Бугаев с Белкиным? Вопрос о моем назначении возглавить расследование гибели Орлова еще только рассматривался в президентской администрации, а ваш адвокат уже не слезал с моего телефона. Думаете, я по своей инициативе в эту вашу «резиденцию» поехал? Как же! Плешь проели, приглашая! Но это все мелочи жизни. А вот допрос Нестерова поставил, как говорится, все точки над «и». Так что можете мне не отвечать.

Турецкий пошел к двери и уже поднял руку, чтобы постучать в створку «очка», когда сзади раздался голос Балданова:

— Вы не спросили… А спросили б, я бы ответил…

— О чем спрашивать? — Турецкий обернулся.

— Ну… — растерялся Бурят. — Сами сказали… Взрывал или нет? Ничего я не мог взрывать… Этот козел виноват… он стрелял, я видел.

— Значит, подтверждаете, что были там? Ну в тот момент, когда садился вертолет губернатора?

Бурят не ожидал ловушки и задумался. Но ведь сам же только что говорил… А от разговора со следаком, как ему казалось, могло зависеть дальнейшее пребывание его на нарах — временно, как бывало не раз, либо — навсегда.

— Ну скажу, скажу, можете даже записать…

Турецкий неохотно вернулся к столу. Сел, почесал макушку в раздумье, потом достал из кармана сложенный лист протокола, авторучку и сказал:

— Давайте, задам вам несколько вопросов и занесу ваши ответы… Итак, вы были на месте падения вертолета в те минуты, когда произошла катастрофа?

— Не на самом месте, рядом.

— Хорошо, уточните, где конкретно…