Прощай, гвардия!

Мысль отправить своих людей в атаку, а самому остаться в сторонке была отброшена с самого начала как кощунственная. Я тогда посчитал бы себя предателем.

Нет уж, делить, так все! И не важно, что именно – удачу или смерть. Главное, что поровну.

Ведь я – гвардеец!

Глава 19

– Ваше высокоблагородие, никого нет, – виновато пожимая плечами, сообщил один из высланных на разведку казаков.

– Как нет? – удивился я.

Мысль, что шведы могут оставить столь важную и вдобавок укрепленную позицию, не приходила мне в голову. Будь у шведов желание, они могли бы положить перед засекой не одну тысячу наших. Я на их месте так и поступил бы.

– Христом Богом клянусь, ни единой души нет, – размашисто перекрестился казак.

– Интересно девки пляшут, – хмыкнул я. – Пойдем-ка посмотрим, братец.

Казаки сделали узкие мостки, и по ним в сопровождении нескольких разведчиков и Чижикова я перебрался на другую сторону рва.

Шведский ретраншемент будто вымер. Ни единого выстрела так и не прозвучало.

Почти целый час мы взбирались на самый верх парапета, туда, где находилась неприятельская батарея.

Мне было не по себе. Только сейчас я трезво оценил собственную самонадеянность. Штурм вылился бы в форменное избиение. Мы завалили бы всю округу нашими трупами. В душе я уже начал проклинать себя.

Наконец мы оказались на позициях батареи.

– Не меньше десяти пушек они тут держали, – сняв каску и вытирая вспотевшее лицо, сказал Чижиков.

Я согласился с его выводом. Сами орудия шведы, очевидно, успели снять и переправить за стены Фридрихсгама. Но что же их так напугало?

– Эх, не тот нонче пошел свей, – раскурив трубочку, изрек один из казаков.

Я покосился на него:

– Что, довелось с ними воевать раньше?

– При покойном Петре Ляксеиче, – кивнул он. – Я ить под Полтавой первое хрещение принял. Сколько уж годков прошло, а все равно кажный миг помню. Свей тогда не в пример нынешнему был. Те бы не побегли. Кровью бы умылись, а ретраншемент бы не сдали. Измельчали.

Тщательно обследовав брошенные укрепления и не найдя никаких признаков неприятеля, я велел объединенному отряду преображенцев и измайловцев разобрать засеку, чтобы сделать открытым проход для основных войск.

Прибывший верхом на белой кобыле Ласси был удивлен не меньше моего. Ему тоже казалось странным, что неприятельские войска даже не попытались завязать бой.

– Видимо, Левенгаупт силы копит, в одном месте хочет собрать, – предположил он.

Преодолев засеку, армия двинулась к Фридрихсгаму. Нам пришлось пересечь множество труднопроходимых болот, быстрых речушек, мосты через которые предусмотрительные шведы сожгли за собой. Стычек с неприятелем не было на протяжении всего перехода. Потомки викингов избегали сражений, пренебрегая засадами и партизанскими действиями исподтишка. Похоже, они перестали чувствовать себя хозяевами на этой земле. Вдобавок прибыл из Санкт-Петербурга манифест императрицы, в котором она призывала финнов перейти под русскую корону, обещая ряд важных преференций новым подданным. Это резко усугубило и без того шаткое положение шведов, лишив их надежного тыла.

Армия встала лагерем за три версты до городского предместья. Мы ждали подхода застрявшей в пути тяжелой артиллерии. Без нее штурм хорошо укрепленного города казался бессмысленным. Классический вариант осады с рытьем траншей, закладыванием фугасов и прочих земельных работ (помните тихую сапу?), характерных для этого времени, был неприменим из-за преимущественно скальных пород.

Сам город располагался на небольшом возвышении и был с обеих сторон защищен водной преградой (морем и обширным озером). Фридрисгам окружал вал из песчаного дерна, местами обрушившийся и зиявший многочисленными дырами. В боевой готовности его не поддерживали довольно давно. Тем не менее это был крепкий орешек, о который мы могли сломать себе зубы.

В море дрейфовали три шведские галеры. Русский флот сюда пока не добрался, поэтому скандинавы чувствовали себя в полной безопасности. Как только наш передовой отряд оказался в опасной близости, галеры обстреляли его из пушек. Авангарду пришлось отступить.

Этот маленький флот давал гарнизону осажденного города пусть скромное, но все же преимущество.

Ласси собрал военный консилиум в своей палатке. Собрались все генералы, кроме дежурного. Предложение о немедленной капитуляции комендант гарнизона отклонил. Оставалось одно – штурм.

В это время случилось досадное происшествие, надолго врезавшееся в память всех свидетелей. К большому сожалению, снова «отличились» мои подчиненные – преображенцы. Все же революционный дух неудавшегося переворота заразил слишком многих. Это была язва, разъедавшая даже самых стойких. Я не успел выжечь заразу до конца, понадеявшись, что война сама расставит все на свои места. Тому, кто постоянно находится в гуще боя, некогда вынашивать злодейские планы.