Прощай, гвардия!

Судя по всему, Маша, которая не наша, знала второго попаданца. Понятно, что он должен обретаться в окружении Елисавет Петровны, но ведь не постельный же это ее штатный утешитель – малороссийский самородок Разумовский! У того разве что голос как пароходный гудок, силушка былинного багатура да потенция Гришки Распутина, но вот с мозгами не полный порядок. Глуповат. Пока трезвый – мухи не обидит, а как напьется – туши свет. Говорят, даже на Елизавету руку поднимал.

В порядке бредовой версии можно предположить, что это некий вариант маскировки. Чтоб никто не догадался и на дурака не подумал.

Нет, не похоже. Розума этого никто всерьез не воспринимает и за ним не пойдет. Не та фигура. Не имеет должного авторитета. Да и не было его тогда на поле боя. Фаворит цесаревны в Санкт-Петербурге кроватку для Лизаветы-душечки теплом телесным согревал, пока мы с ногайцами рубились. Не он стрелял в меня, однозначно не он.

Тогда кто?

– Не свезло.

– А?! Что?!

До меня не сразу дошло: не дождавшись ответа, я погрузился в столь глубокие размышления, что забыл про все на свете.

– Не свезло найти девку-то. А жаль! Такая препикантная особа.

Карл аж замлел от удовольствия. Девка и впрямь была хороша, но я его о другом спрашивал, не менее важном, чем выдающиеся внешние данные красотки:

– Поясни: не нашел или не искал?

Кузен повинился. Выразилось это в слегка пунцовых щеках. Все же мой двоюродный братец во многих отношениях остался мальчишкой.

– Не искал, кузен. Ты уж прости. Меня сразу в оборот взяли, стоило только доктору заявить, что я пребываю в полной готовности. Тут же на башкир и отправили.

– Вот так номер! А подполковник Густав Бирон? Была же договоренность, – растерянно заморгал я.

– А он сам при болезни был. Вместо него полком премьер-майор Шипов командовал, вот он меня и заслал к башкирам. Когда вернулся, сразу же к Ушакову вызвали. Тот и говорит: скачи во весь дух за братцем твоим, фон Гофеном. Нужен он зело.

Раз нужен, значит, и впрямь в столице жареным запахло. По пустякам могущественный глава Тайной канцелярии Карла за мной гнать бы не стал.

– А что у вас в Петербурге за страсти-мордасти такие творятся?

– Да Балагур, скотина, как с цепи сорвался. Сколько народу пострелял исподтишка! Никого не жалеет.

Когда Карл перечислил основных жертв, я едва не присвистнул. Балагур нехило проредил ряды нашей аристократии. Пусть это были птицы не самого высокого полета, однако и не второстепенные фигуры точно.

Вопрос: зачем столько убийств? Разве могли эти несчастные помешать его планам? В случае елизаветинского мятежа большинство и пальцем о палец бы не ударило, чтобы воспрепятствовать (что, собственно, и случилось в реальной истории. Приняли как должное).

И крыша у моего врага вряд ли поехала на любой из почв. Нет, он эти «звезды зажигает», потому что ему так нужно.

В Петербург! Скорее!

Пока я, больной, валялся да страдал – ах, какой я забытый! Какой заброшенный! – этот моральный урод времени зря не терял. Что-то он замыслил, какую-то комбинацию, а я ему нехилую фору дал. Шутка ли – столько меня в Питере не было! Да за эти месяцы уже пять раз Елизавету можно было бы на престол посадить и свергнуть, устроив неслабую кадровую ротацию.

Вот тебе и фон Гофен, надежда России! Пинка мне надо было дать, чтобы я из Украины аж до Северной Пальмиры летел! Глядишь, столько народу в живых бы осталось.

Увы, способ транспортировки остался прежним. Разве что, благодаря особым бумагам, лошадей свежих на станциях давали сразу, как только мы изъявляли сие желание. Ну и показывали документы, производя среди станционных смотрителей немалый фурор. Наверное, подобный и Киркорову с Пугачевой не снился.

А все равно грустно! Что хочешь делай – гложет тоска-кручина, и все тут. Даже водка не помогает.

Ничего, вот приеду в город кучи революций и прочего бардака, Андрей Иванович Ушаков такого мне пропишет – враз от меланхолии на долгие лета избавлюсь. И от угрызений совести тоже.

Аврал на работе – лучшее средство для измученного терзаниями духа бывшего представителя офисного планктона новой России, а ныне офицера и популярного бумагомарателя.

Кстати, о последнем. Ничто меня так не удивило, как внезапно обнаруженное продолжение моей фэнтезятины в двухмесячной давности номере «Петербурга астрального», найденного на одной из станций.

Прихватил я газетку, чтобы прочесть на досуге, и едва не потерял от изумления челюсть.

Вроде все ничего: написано бойко и интересно, приключений по маковку, и главное – герои мои, такими, как я их задумывал, но есть одно важное замечание. Я ЭТОГО не писал.

Кто-то, воспользовавшись моим авторским псевдонимом «Игорь Гусаров», сочинял с пулеметной скоростью роман о моих эльфах и гномах. Первая реакция была как в кино: не понял! Потом: что за… трах-тибидох?!

Спустя время я решил поговорить по душам с редактором и единственным возможным кандидатом на роль литературного негра. Подозрения возникли сразу. Не иначе как преступная сущность Ваньки Каина закинула его в пучину этой литавантюры. Других претендентов не было. Сдается, обошелся «ученичок» и без учителя. Сам справился.