Прощай и люби меня

– Я думаю, к поиску компромата стоит подойти с другой стороны. Год назад, когда Сушилина, того парня, что слил мне бумажки, убили, я задался вопросом, откуда они, собственно, взялись. Тогда выяснять было некогда, зато в следующие месяцы, что я тут пробыл, я смог разузнать кое— что интересное. Лет шесть назад в этом городе все было устроено несколько иначе. Вместе с Мироновым и Петренко на верхушке сидел еще один субъект, некто Жирков Игорь Дмитриевич, – я уставилась на Марка, нахмурившись, он усмехнулся, – фамилия, само собой, тебе знакома, раз уж ты успела покопаться в жизни Горенко. Так вот, сам по себе Игорь Дмитриевич криминальной личностью не был, в девяностых сидел тихо-мирно, починял примус, пока шла кровавая бойня с переделом сфер влияния. По профессии Жирков был юристом, пронырливым, к нему частенько обращались за помощью, так что к началу двухтысячных он стал известен и богат. В то самое десятилетие, когда Миронов прокладывал путь наверх, не гнушаясь ничем, Жирков спокойно наблюдал за обстановкой и собирал материал. И когда Миронов занял твердую позицию, наш товарищ сделал ему предложение, от которого невозможно отказаться.

– Жирков собрал компромат на Миронова и использовал его, чтобы пролезть в высший свет?

– Точно. Стал вишенкой на верхушке торта. Мужик он был ума немалого, сумел все обстряпать так, чтобы не только живым остаться, но и захватить власть. Миронову пришлось делиться, а что оставалось? Долгие годы положение было устойчивым, пока Жирков не решил отойти от дел и не начал готовить на свое место сыночка. Тот оказался не настолько умен, потому очень быстро сыграл в ящик. Практически сразу после смерти своего папаши.

– Хочешь сказать, что Жирков-старший передал компромат своему сыну, чтобы гарантировать тому безопасность?

– Хочу и говорю. Петренко твой драгоценный быстренько с ним сошелся, ибо тоже не дурак, понимал, что к чему. Но до компромата не добрался. Как, впрочем, и Миронов. Потому что от Жиркова-младшего он вроде и избавился, а вот бумажки, как оказалось, кто-то умыкнул у него из-под носа.

– Поясни, – нахмурилась я.

– Я в общих чертах, потому что точно сам не знаю. О смерти Жиркова-младшего доподлинно мало что известно. Однако я сумел вызнать, что Миронов его крепко прижал, и тот сдал место, где прятал компромат. Оригинальностью он не блистал. Парень был женат, но любовница имелась. На даче одной местной модельки он зарыл бумажки под яблоней. Скажи мне, не придурок?

– А что, – я даже усмехнулась, – если бы сам не сдал, никто бы не нашел.

– А вот и нет. Миронов послал туда своих ребятишек, и вот так— так, в указанном месте шиш с маслом. Жирков перепугался, божился, что компромат там. Взяли в оборот девчонку. Та в ужасе выдала правду: оказалось, видела своего благоверного за сим таинственным занятием и не смогла нос не сунуть. Ума у девки оказалось не больше, чем у ее дружка, к тому же он напрочь выжжен героином, так что она ничего умнее не придумала, как зарыть бумажки на соседней даче, там у нее такая же подружка. Но самое забавное впереди. Компромата не оказалось и там, – Марк, усмехнувшись, потянулся за новой сигаретой, – у девицы такие же глаза, что у Жиркова, божится чуть ли не теми же словами, а толку ноль. Взялись, было, за ее подругу, да оказалось, что та с месяца два на Мальдивах с каким-то папиком, а ключи от дачи как раз нашей модельке оставила. В общем, цепочка оборвалась. Девку трясли, как могли, но так ничего и не вытрясли. Компромат канул, а куда и с кем – оставалось неизвестным. Прошло пять лет, все поутихли, и вдруг как снег на голову, сваливается Сушилин с бумажками. Парень, конечно, успел подняться и даже какие-то аферы крутить пытался, но все же тусовался где-то внизу.

– Ты, кажется, говорил, что он твой коллега.

– Это я так, чтобы не вникать в детали. Короче, Миронову повезло, в том плане, что он об этом узнал первым. Пока новость разлетелась по городишке, Сушилин уже отдал концы. И вот тут вышел прокол. Сушилин, толкая компромат, заявил, что у него все бумажки, и Миронов, разумно рассудив, что такому парню тягаться с сильнейшими не по плечу, велел по-тихому его убрать, чтобы не вызывать подозрений. Но предварительно, конечно, выведать, где компромат. Сушилин уже скинул несколько бумажек мне, а ребяткам Миронова заявил, что слил мне весь компромат. После чего мирно отошел в мир иной, получив пулю от того самого стрелка, что вроде как, поехав головой, решил пострелять по мирным жителям. Миронов принялся отлавливать меня, знать не зная, что все, что я имею – это пара бумажек и больше ничего. Я не стал спорить и обыграл ситуацию себе на пользу. Но факт остается фактом: я знаю, что Сушилин выступал от чьего-то лица, и бумажки до сих пор находятся у этого человека.

Марк замолк, туша окурок, я потерла виски.

– Как ты все это узнал?