Прощай, Калифорния!

– Да заткнитесь вы, – прервал его Брамуэлл. – Мы эту речь слышим уже по четвертому заходу.

Он налил себе водки, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Хили сидел, упершись локтями в стол и прикрыв глаза руками. Шмидт уставился в бесконечность, явно затуманенную джином.

Моро выключил динамик и отвернулся.

– Не знаю, кто из них больше пьян – Барнетт или Шмидт. Я сказал бы, что они в общем-то в своем привычном состоянии. А вот Хили и Брамуэлл меня удивили. Они не такие пьяные, как остальные, но все же не похожи на себя. Все семь недель, что находятся у нас, эти двое были довольно умеренны в выпивке.

– В течение этих семи недель они не получали такого удара по психике. Да и вообще никогда не испытывали такого потрясения.

– Думаешь, они знают? Хотя, конечно, излишний вопрос.

– Подозревать начали сразу, а через пятнадцать минут были уже уверены. Остальное время пытались найти хоть какую-нибудь ошибку в схемах, но не смогли. А ведь всем четверым известно, как делать водородную бомбу.

– Ну ладно, продолжай обрабатывать записи. Сколько времени это займет?

– Еще минут двадцать.

– А если я тебе помогу?

– Десять.

– Тогда минут через пятнадцать мы нанесем им очередной удар. Они сразу протрезвеют, пусть и не до конца.

Через пятнадцать минут четверых ученых ввели в кабинет. Моро лично усадил каждого в глубокое кресло, а на столик сбоку поставил по стакану. В комнате присутствовали также два помощника в белых одеждах, потому что Моро не знал, какой реакции можно ожидать от физиков. Помощники всегда успеют выхватить «ингрэмы», спрятанные в складках одежды, и направить на ученых, если те вздумают вскочить со своих мест.

– А теперь, – сказал Моро, – вот «Гленфиддиш» для профессора Барнетта, джин для доктора Шмидта, водка для доктора Брамуэлла и бурбон для доктора Хили.

Моро считал, что главное – лишить людей уверенности в себе. Когда они вошли в кабинет, Барнетт и Шмидт были мрачны от злости; Брамуэлл был задумчив, а Хили как будто ощущал неясные опасения. Теперь же все четыре лица выражали подозрение, смешанное с удивлением.

Как и следовало ожидать, первым не вытерпел Барнетт:

– Как, черт побери, вы узнали, что мы пили?

– Мы очень наблюдательны и любим угождать гостям. А еще мы заботливые. Мы подумали, что ваши любимые напитки помогут вам преодолеть потрясение. Впрочем, к делу. Что вы думаете об этих чертежах?

– А не пошли бы вы к черту!

– Мы все с ним встретимся рано или поздно. Я повторяю свой вопрос.

– А я повторяю свой ответ.

– Вам все равно придется ответить, вы же понимаете.

– И как вы собираетесь заставить нас говорить? Пытками? – Грубость Барнетта переросла в презрение. – Мы ничего не можем сказать вам о том, чего не знаем.

– Пытки? Господи, конечно нет. Я мог бы... хотя вы мне обязательно понадобитесь позднее. Но пытки? Хмм. Такое мне и в голову не приходило. А тебе, Абрахам?

– Нет, мистер Моро. – Дюбуа задумался. – А ведь это мысль.

Он подошел к Моро и что-то зашептал ему на ухо. Моро сделал вид, что он просто шокирован.

– Абрахам, ты же меня знаешь. Я не воюю с невинными.

– Мерзкий лицемер! – хрипло выкрикнул Барнетт. – Вот зачем вы привезли сюда женщин!

– Мой дорогой друг...

– Очевидно, это какая-то бомба, – устало произнес Брамуэлл. – Возможно, схема атомной бомбы. Такая мысль сразу появилась у нас в связи с вашим пристрастием к краже ядерных материалов. Но мы понятия не имеем, сработает она или нет. В этой стране сотни физиков-ядерщиков. Но тех, кто может изготовить, именно изготовить такую бомбу, буквально единицы. И мы не входим в круг избранных. Лично я ни разу не встречался ни с кем из тех, кто в состоянии спроектировать водородную бомбу. Наша работа преследует исключительно мирные цели. Когда нас с Хили похитили, мы работали в лаборатории над вопросами получения электричества. Барнетта и Шмидта, насколько нам известно, взяли на атомной станции Сан-Руфино. Господи, да никто не делает водородных бомб возле ядерного реактора!

– Очень умно, – чуть ли не одобрил Моро. – Вы быстро соображаете. Ну ладно, хватит. Абрахам, прокрути все, что мы записали. Сколько времени это займет?

– Тридцать секунд.

Дюбуа нажал на кнопку быстрой перемотки и стал следить за счетчиком. Наконец остановил пленку, нажал на выключатель и сказал:

– Первым идет Хили.

Голос Хили: «Значит, сомнений у нас нет?»

Голос Шмидта: «Никаких. Я понял, что это такое, едва заметил эту чертову схему».

Голос Брамуэлла: «Схема, материалы, обшивка, взрыватель. Все имеется. Ваше окончательное заключение, Барнетт?»

Последовала пауза, затем раздался голос Барнетта, какой-то вялый и глухой: «Вы простите меня, господа, но мне необходимо выпить. Это „Тетушка Салли“, точно. Примерно в три с половиной мегатонны, то есть в четыреста раз мощнее бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Господи, а ведь мы с Уилли Аахеном упились шампанским в ту ночь, когда закончили работу над этой бомбой!»

Дюбуа выключил звук.

– Я абсолютно уверен, – заявил Моро, – что вы, профессор Барнетт, сможете в случае необходимости вспомнить все детали этой разработки. Так что вы весьма полезный человек.