Прощай, хомут Ломовой Лошади!

– Всё из-за моего ленивого мужа. Говорила, купи билеты заранее, так нет – “Успеем!” – она скривила красивое личико, видимо, копируя нерадивого супруга.

– Теперь вот толкайся в этой малюсенькой коробочке! – Она жалобно вздохнула и продолжила: – Я всегда только СВ путешествую, и беру себе купе целиком, а тут такая незадача! – И воинственно добавила:

– Приеду – разговаривать с ним не буду!

– Глядите, какие трудности, – ехидно фыркнула Василиса. – Я тут, наоборот, парюсь, что в плацкарт не попала. Это же какие деньжищи надо иметь, что бы в СВ разъезжать.

– А ты завидуй молча! – отрезала Лёля. – Я в плацкарте не могу, ко мне там сразу приставать начинают, – то ли похвасталась, то ли пожаловалась она. – Да и как вообще там ездить можно. Люди туда-сюда снуют, чесноком дышат, чемоданы сложить некуда. Не знаю, кто как, а я к комфорту привыкла. – И видимо, решив не упускать случай уколоть собеседницу, Лёля добавила:

– Не равняй хрустальную вазу с чугунным казаном!

За окном поплыли серые хрущёвки вокзальной окраины: пока барышни бранились, поезд тронулся и набрал ход. Чижевск – городок промышленный, архитектурными изысками не блещущий. Зато зелёный – липы, берёзы и тополя высились до пятых этажей. Один из давнишних градоначальников был фанатом озеленения, и субботники по высаживанию деревьев проходили в каждом дворе. Градоначальника (как они тогда назывались? Секретари горкома? Председатели исполкома?) давно и на свете-то нет, а деревья остались, город дышит. Хотя весь июнь чихает от облаков тополиного пуха.

Донара Зурабовна наблюдала перепалку, не вмешиваясь. Девушки были примерно ровесницы, но такие разные: и по внешности, и по финансовому положению, и по характеру. Донара любила людей, любила общаться и всегда и со всеми находила общий язык. Профессия психолога и огромный многолетний опыт давал возможность “считывать” мысли и чувства окружающих, просто наблюдая за ними. И сейчас Донара видела, что обе девушки не в настроении и сцепились не потому, что злые, а просто выливают накопившееся раздражение на первого встречного. Но роль “спасателя” Донару никак не привлекала. Она давно научилась не ввязываться в конфликты, и не бросаться спасать кого-то и восстанавливать справедливость, поэтому Донара Зурабовна решила сделать то, что всегда делала в непонятной ситуации: выпить чайку!

– Девочки, я в вагон-ресторан! Кто-то ещё хочет со мной?

– У меня чайные пакетики есть с собой, – сказала Василиса. – И пирожки с картошкой тоже. Хотите, Донара Зурабовна?

– От пирожков толстеют. А за своей фигурой надо следить, – протянула Лёля, разглаживая складочки на платье. – Спасибо, я останусь. Мне надо переодеться и привести себя в порядок, – и она оценивающе посмотрела на Васю. – Я же не могу такой лахудрой ходить, как некоторые. – Лёля презрительно надула губки и начала рыться в сиреневом кофре. Модельного роста, да ещё и на каблуках, ей даже на цыпочки не пришлось подняться, чтобы похозяйничать на второй полке.

– Ещё и ноготь сломала, – горестно сообщила она, – о, вот и пилочка. Вася покраснела, бросила быстрый взгляд на висевшее на двери зеркало и уже собралась съязвить в ответ, как Донара Зурабовна её опередила:

– Ладно, располагайтесь, а я все-таки схожу, – и быстро закрыла за собой дверь, оставляя спорщиц один на один. Профессиональный секрет: иногда конфликт сворачивается сам собой, когда нет зрителей. И ещё один мой личный секрет, думала Донара, шагая по вагонам: отойти в сторону – лучший способ взять паузу, пока не станет понятно, что делать, и надо ли что-то делать вообще.

Глава 2. Девушки бывают разные… Она дура! Нет – это она дура!

Лёля открыла свой чемодан, бурча, что мужик его положил криво-косо, поверх подушки, того и гляди свалится, и принялась искать что-то более удобное, чем её теперешний наряд. Достав голубую блузочку и коротюсенькие шортики, совершенно не смущаясь Василисы, она принялась раздеваться.

– Может, мне выйти? Или ты не стесняешься? – ядовито спросила Вася. А собственно, чего ей стесняться, подумала она. Идеальное тело, идеальное бельё и полная уверенность в своей неотразимости.

– А что принципиально нового ты можешь увидеть? – добродушно спросила Лёля. Её раздражение уже улетучилось, и она полностью сосредоточилась на процессе переодевания. Длинные ноги наконец освободились от высоченных каблуков, ловко влезли в очаровательные шортики, и закрепляя на тонкой талии золотистый ремешок, она то и дело бросала довольные взгляды в зеркало.

Вот что её отличает от меня, думала тем временем Вася. Она себя любит. Она себе нравится такой, какая она есть. И она очень красивая! – в душе гнойным комком ворохнулась зависть. – Наверное, у неё муж старый, но с деньгами. Такие крали себе всегда папиков ищут. – Зависть приобрела форму осуждения. И стало вроде как полегче… или только вроде.