Прощай, Коламбус

— Ты прав. Я сучка. Я хочу прекратить наши отношения. Именно поэтому я попросила тебя остаться еще на неделю, именно поэтому я позволяю тебе спать со мной в моем собственном доме!.. Что с тобой происходит?! Вы бы хоть договорились с моей матерью третировать меня по очереди — сегодня она, завтра ты...

— Прекрати!

— Пошли вы все к черту! — вдруг расплакалась Бренда и убежала прочь. Я понял, что не увижу ее до вечера.

Гарриет Эрлих произвела на меня неизгладимое впечатление абсолютной неспособностью разбираться в побудительных мотивах окружающих. Да и в своих собственных. Она видела лишь то, что лежало на поверхности, и в этом отношении идеально подходила Рону, да и всему семейству. Прогнозы Бренды относительно миссис Патимкин полностью оправдались: едва появилась Гарриет, как мать Бренды приподняла одно из своих крыльев и приняла под него будущую невестку, прогнав оттуда Бренду.

Фигурой Гарриет была похожа на Бренду, разве что немного грудастее. О чем бы с ней ни заговаривали, Гарриет тут же начинала согласно кивать собеседнику. Пару раз она даже проговаривала последние слова моей фразы вместе со мной; впрочем, это было скорее исключением — по большей части она сидела со скрещенными на груди руками и кивала. Весь вечер, в течение которого Патимкин планировали, где будут жить молодожены, какую мебель им нужно купить, как скоро в семействе появится прибавление — все это время Гарриет просидела со скрещенными на груди руками. Мне даже показалось, что на ней белые перчатки. Оказалось, я ошибался.

С Брендой мы не обменялись ни единым взглядом, не сказали друг другу ни слова; мы просто сидели и слушали, причем Бренда нервничала сильнее меня. Под конец Гарриет стала называть миссис Патимкин «мамой», а один раз назвала ее даже «мама Патимкин». Услышав это, Бренда отправилась спать. Я же остался, загипнотизированный невестой Рона. Я пытался разобраться в ней, и потому анализировал, составлял какое-то мнение о ней, тут же пересматривал его, остановившись, наконец, на том, что девица, судя по всему, абсолютная пустышка. Вскоре ушли к себе в спальню мистер и миссис Патимкин, Рон понес в детскую уснувшую на стуле Джулию, и двое не-Патимкиных остались наедине.

— Рон рассказывал, что у вас очень интересная работа, — сказала Гарриет.

— Я работаю в библиотеке.

— Я всегда любила читать.

— Это, должно быть, здорово — быть замужем за Роном?

— Рон любит музыку.

— Да, — сказал я. Что я сказал?!

— Вы, наверное, первым разрезаете листы всех бестселлеров, — предположила Гарриет.

— Бывает...

— Что ж, — сказала она, хлопнув себя по коленям, — я уверена, что мы поладим. Надеюсь, вы с Брендой вскоре последуете нашему с Роном примеру.

— Но не сегодня, — улыбнулся я. — Чуть попозже. Вы не станете возражать, если я откланяюсь?

— Спокойной ночи. Мне очень понравилась Бренда.

— Благодарю вас, — сказал я и пошел к лестнице.

Поднявшись вверх, я тихо постучал в дверь Бренды.

— Я сплю, — ответила она.

— Можно мне войти?

Дверь приоткрылась на сантиметр:

— Рон скоро должен подняться.

— А мы оставим дверь открытой. Мне надо с тобой поговорить.

Бренда впустила меня, и я уселся на стул, стоявший рядом с кроватью.

— Ну, как тебе невестка? — спросил я.

— Я с ней была знакома и раньше.

— Бренда, вовсе не обязательно отвечать так односложно.

Она ничего не ответила. Я сидел и теребил шнур от жалюзи.

— Ты все еще сердишься? — нарушил я, наконец, молчание.

— Да.

— Не сердись. Забудь о моей просьбе. Она не стоит того, чтобы из-за нее происходили такие вещи.

— Какие?

— Никакие. Я не думал, что все будет так ужасно.

— Это потому, что ты не хочешь меня понять.

— Может быть.

— Не «может быть», а точно!

— Ну, ладно, — сказал я. — Просто мне хочется, чтобы ты поняла, что тебя сердит. Тебя сердит не мое предложение, Бренда.

— А что же?

— Тебя сержу я.

— Ради Бога, не начинай все снова, ладно? Тебя все равно не переспоришь. Я не могу одержать победу в споре с тобой.

— Можешь, — сказал я. — И ты должна это сделать.

И я вышел из комнаты, закрыв за собой дверь на всю ночь.

Когда утром я спустился вниз, там царила невообразимая суматоха. В гостиной миссис Патимкин диктовала Бренде какой-то список. Джулия носилась по комнатам в поисках ключа от коньков. Карлота пылесосила ковер. На кухне все булькало, подпрыгивало и гремело. Бренда встретила меня очаровательной улыбкой, а когда я вошел в столовую посмотреть, какая за окном погода, Бренда вошла следом и поцеловала меня в плечо.

— Привет, — сказала она.

— Привет.

— Мне нужно поехать с Гарриет, — сказала Бренда. — Так что совершить утреннюю пробежку нам не удастся. Если, конечно, ты не хочешь побегать в одиночестве.

— Нет. Я лучше почитаю или займусь чем-нибудь еще. А куда вы едете?

— В Нью-Йорк. За покупками. Гарриет хочет купить себе свадебный наряд. И еще что-нибудь — чтобы было во что переодеться после свадьбы. Ну и для медового месяца какое-нибудь платье.

— А ты что будешь покупать?

— Я ведь подружка невесты — мне тоже нужно праздничное платье. Если я поеду с Гарриет, то смогу отправиться в «Бергдорф» безо всех этих разговоров с матерью о преимуществах Орбахов.